Белая вода - [42]

– Напойте мне пару тактов.

В горле Смита что-то заклокотало.

– Нет, не такое.

– Я не пытался изобразить акцент, – раздраженно заметил Смит. – Я просто прочистил горло.

– Что бы вы ни пытались, вышло похоже, но все равно не то.

– Ладно, забудьте, – сухо прервал его Смит.

– И еще, Смитти, – продолжал Римо, – лодка пошла на дно со всей командой. Они могли спастись, но не захотели.

– Только решительно настроенная команда может предпочесть плену смерть.

– Да, это определенно были профессионалы.

Смит умолк почти на целую минуту.

– Возвращайтесь на берег, – наконец решил он.

– Не можем. Мы все еще на поисково-спасательном дежурстве.

– Я это улажу.

– Как знаешь. Передать трубку госпоже лейтенанту?

– Нет, – резко отозвался Смит. – Я сделаю это по своим каналам.

Не прошло и пятнадцати минут, как пришел радиовызов с базы береговой охраны в Кейп-Коде.

– Нам приказано вернуться в порт, – сообщил Спаркс.

– При таком ветре странно, что ты их услышал сквозь всю эту статику, – заметила Сэнди, бросив взгляд на облака, громоздящиеся на небе, как стадо испуганных грязных овец.

– Что еще за статика? – спросил Спаркс.

– А вот смотри.

Сэнди вошла в радиорубку и попыталась вызвать Кейп-Код. Но ее почти не слышали сквозь треск бумажного шарика, который она держала перед микрофоном.

– Повторите! – кричала она. – У меня статические помехи!

– Если это статические помехи, то я пингвин, – было сказано в ответ.

– Не слышу вас!

– Так перестань шелестеть, чем ты там шелестишь!

– Служба береговой охраны в Кейп-Код, повторите сообщение. Кейп-Код, я не слышу вас. Куда вы пропали? Это борт спасательного катера «Каюга», ответьте, Кейп-Код!

– Твоих пассажиров, Хекман, нужно немедленно доставить на берег! – гаркнул голос в динамике. – И если мне за это намажут задницу скипидаром, так тебе намажут вдвое!

На пороге радиорубки появился Римо.

– Да мы, в общем, не спешим.

Сэнди отключила рацию.

– Ты уж припомни это, когда придем на берег.

– Ты классный моряк, Сэнди.

– Я профессионал береговой охраны, который хочет знать, что здесь, черт возьми, происходит.

– Ты знаешь столько же, сколько и мы, – ответил Римо.

Ветер на палубе покусывал холодом. Катер пробивался сквозь серо-зеленые воды Атлантики, а Сэнди стояла на носу и рассматривала в бинокль горизонт.

– На горизонте крупная пакость, – пробормотала она вполголоса.

Римо посмотрел в ту сторону, куда был направлен бинокль Сэнди, но ничего интересного там не увидел. Чиун тоже. Все казалось им обычным и естественным.

– Что вы там увидели? – спросил Римо.

– Ничего особенного. Мысли вслух. Мы сейчас точно там, где в двадцать первом будет поле боя, если моря будут так же грабить, как сейчас.

– Может быть.

– Оглянись вокруг Можешь показать различие между территориальными водами Канады и США?

– Не могу. Для меня они одинаковы.

– А нейтральные воды? Можешь отличить их от территориальных?

– Нет, – признал Римо.

– Нет. Ни по цвету воды или неба. Ни по форме волн. Ни по гребням и впадинам, ни по вкусу морской соли. Здесь не поставишь изгородь и не будешь выращивать еду. И тем не менее перед тобой то, за что уже не раз воевали народы – за право ловить рыбу. НАФО покрыло этот район целой системой международных договоров, но это не помогает. Центр не выдержит.

– Какой центр? – поинтересовался Чиун.

– Это образное выражение. Договоры в системе НАФО ограничивают вылов. Но косяки рыб истощаются, и отказ от договоров – только вопрос времени. Людям нужно есть. А рыбаки выходят за рыбой. Это у них в крови.

– Вы имеете в виду НАТО? – уточнил Римо.

– Нет НАТО – это Организация Североатлантического договора, а я имела в виду НАФО – Организацию рыбопромыслов Северо-западной Атлантики.

– Никогда не слышал о ней, – хмыкнул Римо.

– Еще услышишь. Все услышат. Когда я приехала сюда из Кетчикана и поступила на службу в береговую охрану, я думала, что буду спасать людей и дышать свежим морским воздухом. А вместо этого пришлось сутками гоняться за торговцами наркотиками, за торговцами оружием и перестреливаться со всяким сбродом, который воображает, что лучше спалить судно до ватерлинии, чем позволить его захватить. В конце концов мне так все осточертело, что я написала рапорт с просьбой перевести меня на дежурство в Атлантику. И здесь чутье моряка мне подсказывает, что я – на переднем крае следующей глобальной войны и скоро этот соленый туман сменится пороховым дымом.

– Не будет такого, – возразил Римо. – Люди не станут убивать из-за рыбы.

Синди смерила его взглядом.

– Ты там был только что. Много видел живого?

– Нет.

– Морское дно похоже на только что убранное поле, верно?

– Да, но сейчас зима.

– И где же, по-твоему, рыба? Загорает в теплых водах Флориды? Как бы не так! Сюда приходят рыбозаводы с сетями размером с футбольное поле и вычерпывают все. Рыбу, которая им не нужна, они выбрасывают мертвой. Называют ее попутным уловом. Так вот сейчас люди уже должны есть этот попутный улов, поскольку хорошей рыбы больше нет.

– Океан большой и к тому же не единственный, – продолжал защищаться Римо.

– Сегодня был форт Самтер. Завтра будет Пёрл-Харбор, – ответила Сэнди и повернулась к бескрайнему океану. – И такое сейчас во всем мире. Вылов тихоокеанского лосося упал почти до нуля. Промысловой рыбы в Мексиканском заливе почти нет. Русские траулеры перестреливаются с японскими и корейскими рыбаками в Охотском море. А шотландцы отстреливают русских в своих водах. Французские и английские военные корабли грызутся из-за прав рыболовства у островов Ла-Манша. Как норвежские и исландские в Арктике. Израиль и Палестина готовы перегрызть друг другу горло за средиземноморского групера. Пищевые цепи в море распадаются, и виноваты в этом мы.