Белая вода - [3]

И все же искушение было очень велико. Это их последний выход в море, и богатейший косяк под стареющим корпусом траулера был куда как соблазнителен.

Траулер сбавил ход. Огромное блюдце косяка, обозначенное зелеными огоньками на экране, поплыло вперед, как гигантское живое существо. Показался его задний край.

В этот момент Карлос вытаращил глаза и издал какой-то странный гортанный звук.

– Что случилось? – поинтересовался Роберто.

Вместо ответа Карлос ткнул пальцем в большое продолговатое пятно, плывущее прямо за косяком.

Роберто смотрел, не веря своим глазам.

– Никогда такого не видел, – выдохнул он.

– Что там, отец? – спросил Мануэль из рулевой рубки.

– Это не треска. Слишком длинная.

– Как ты думаешь, сколько она в длину? – полюбопытствовал Мануэль.

– Размером с человека, – ответил Роберто. – И весом с человека. – Голос его дрогнул. – Патриарх, – едва слышно прошептал он, затаив дыхание и не осмеливаясь поверить своим словам.

– Что?

Хриплый голос отца слегка дрожал от волнения.

– Он плавает с треской. И сам – тоже треска, но он не разведчик. И он больше разведчика.

– Бурый дельфин?

– Нет, это треска Патриарх. Рыба, которую уже больше ста лет не видели. – Глубоко втянув в себя обжигающий холодный воздух Атлантики, Роберто Резендес решительно произнес слова, которые обрекли на гибель его сыновей и его самого и были последними словами многих рыбаков во вскоре наступившие времена.

– Я должен поймать его. Должен! Поймать такое чудо – мечта моих праотцов! Мы привезем его живьем как доказательство, что треска возвращается к нашим берегам. Может быть, рыбацкое дело еще и не погибнет.

Роберто бросился к штурвалу, приказав на ходу Карлосу следить за экраном эхолота.

– Вы оба направляйте меня на нужный курс. Мы будем преследовать этот косяк до тех пор, пока он не остановится пастись, а потом накроем его сетью.

– Где мы сейчас? – спросил Карлос.

– Не важно. Это чудо! И это важнее, чем одна лодка, или одна семья, или даже то, что какая-то там страна объявила своим кусок холодной и серой воды.

Следуя за косяком, они вошли глубоко в воды Носа. Здесь запрещалась ловля трески рыбакам Новой Шотландии и Ньюфаундленда, для которых это было средством к существованию, а на суда из других вод ограничений не было. Эдиктом канадского Департамента рыбного хозяйства более сорока тысяч человек были выброшены с работы. Сорок тысяч, которые глядели на сохнущие сети, пока другие брали то, что они не могли. Роберто знал их как людей честных и работящих. Он понимал их положение. По нему самому ударил запрет на ловлю возле Джорджес-банки. Тяжелая жизнь.

Покуда они не забросят в воду сеть, наказанием может быть лишь небольшой штраф. А может быть, все и так обойдется. И если море будет чисто, то они успеют дважды забросить сеть. А если повезет, то удастся вытащить и Патриарха. Его он съест сам со своей семьей, как только чиновники убедятся своими недоверчивыми глазами.

Глубоко в водах Носа треска подняла косяк мойвы. Рыбешка пряталась на дне. Почуяв приближение хищника, похожие на пескарей рыбки разлетелись в стороны облаком, треска налетела на них стрелами, и серо-зеленая вода вскипела.

– Самый малый! – крикнул Роберто. – Бросить сеть!

С угрюмой решимостью они занялись тралом. Трал с крупной оранжевой ячеей – так требовали новые правила, чтобы сеть не задерживала рыбью молодь, – полетел за корму. Двухсоткилограммовые дубовые распорные доски со стальной рамой привязали к массивным П-образным сооружениям, называемым виселицами, и тоже бросили в воду.

– Полный вперед! – приказал Роберто.

Траулер вздрогнул и увеличил ход.

С огромных катушек сматывался трос, сеть вздулась колоколом и открылась, подобно огромной всепоглощающей паутине. Трал исчез из виду. Там, внизу, распорные доски разойдутся, открывая вход в сеть для ничего не подозревающей рыбы.

Впереди на воде уже показалась кровь. И кусочки рыбы. Скоро море оживет в кипении и охоте. Закон моря. Крупная рыба ест мелкую, а человек ест и ту, и другую.

Сеть, как ячеистая пасть, приближалась к косяку, когда откуда ни возьмись появилась огромная рыбоперерабатывающая плавбаза.

Она была серая. На фоне серого моря и уныло-серого неба она казалась призраком, олицетворением серой зимы.

Взвыла туманная сирена, заставившая Роберто вскинуть голову.

– Мадре! – едва слышно прошептал он. Схватив бинокль, он прочел название судна. – «Арен сор».

– Квебекцы! – растерянно пробормотал он. Они редко выходили в открытое море, предпочитая ползать в знакомых водах реки Святого Лаврентия. К тому же они не ладят с Оттавой. Может быть, еще все обойдется.

Но почти сразу в УКВ-рации для связи с берегом затрещал повелительный голос с плавбазы.

Они окликали по-французски. Только по-французски. Роберто понял лишь название своего траулера, исковерканное до неузнаваемости.

Он нервно схватил микрофон:

– «Арен сор», я не говорю по-французски. Кто-нибудь из вас знает английский?

В ответ снова послышалась угрожающе непонятная французская речь, перемежающаяся громом радиопомех.

– Я повторяю, «Арен сор», я не понимаю по-французски. Кто из вас говорит по-английски?

Похоже, что таких на судне не было. Громадная махина плавбазы медленно надвигалась на «Санто Фадо».