Белая смерть - [3]

Сигейт был на целую голову ниже Вильямса, коренастый с коротенькой шеей. Он одернул полы своего пиджака в безуспешной попытке скрыть выпуклый живот, но когда заговорил, клоунский образ померк перед отточенной и четкой речью.

— Полагаю, вы, британцы, можете сравнить мое положение с браконьером, ставшим егерем. — Вежливый смех окружающих. — И хотя я действительно могу судить об этом конфликте с обеих точек зрения, я искренне верю (с моей позиции егеря), что винить мы можем только самих себя. Мы собираем посеянный нами же урожай с устрашающей скоростью. Тридцать лет назад производство вакцин было приветствуемым и прибыльным делом, фармацевтические компании стремились к этому. Среди компаний царила здоровая конкуренция за получение контрактов и финансирования, но за последние десять лет ситуация изменилась разительно. Одно за другим правительства потребовали соблюдения постоянно растущего количества правил и нормативов. В довершении этого, для политиков стало модным всячески критиковать фармацевтические компании. Более циничные из нас могли бы предположить, что все это ради саморекламы, но боже упаси! — Раздались приглушенные смешки. — Но чем бы ни руководствовались эти люди, нет сомнения в том, какой вред они причинили. Программа Хилари Клинтон «Вакцины для детей», предоставившая шанс для заморозки цен и массовой закупки контрактов, возможно, и вызвала для нее взрыв аплодисментов от американского электората, но в конечном результате в лекарственной индустрии большинство производителей вакцин признали свое поражение и решили, что с них хватит. Сенатор Чарльз Шумер, ратующий за конфискацию правительством патентов на производство антибиотиков у фармацевтических компаний, тоже не мосты наводил… В настоящее время он требует конфискации патентов на «Тамифлю», чтобы правительство США могло предпринять собственные меры для борьбы с пандемическим гриппом. Разве можно винить фармацевтические компании за то, что они не хотят сотрудничать с политиками в такой обстановке?.. Таким компаниям приходится иметь дело с регулятивными органами, которые предъявляют все возрастающие стандарты в сфере испытаний на безопасность до того, как они хотя бы рассмотрят возможность подпустить продукт к рынку. Сами же органы вводят все более жесткие ограничения… и все потому, что общественность не примет ничего, что безопасно менее чем на сто процентов, если дело касается медицины.

— Вполне справедливо! — послышался громкий голос, повлекший одобрительное ворчание.

Сигейт сделал паузу.

— Позвольте рассказать вам одну историю. Несколько лет назад была разработана вакцина против ротавирусной инфекции (или «кишечного гриппа»). К сожалению, она вызвала тяжелые побочные эффекты у примерно 150 детей по всему миру. Пресса, естественно, сосредоточилась именно на этих случаях, а не на миллионах других, когда вакцина сработала и защитила детей. В результате, когда пришло время лицензировать новую вакцину против ротавируса в Управлении по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов потребовали проведения тестирования на минимум шестидесяти тысячах добровольцах в течение десяти лет, прежде чем они выдадут полную лицензию. По приблизительным подсчетам выходит, что шесть миллионов детей умрут в этот промежуток времени… ради того, чтобы какие-то сто пятьдесят не испытали побочные эффекты! Вам еще кажется это справедливым?

В комнате воцарилась тишина.

— Не существует такой вещи, как стопроцентно безопасная вакцина, леди и джентльмены. Однако отказ общественности принять сей факт плюс постоянные претензии политиков насчет того, что фармацевтические компании руководствуются лишь жадностью и собственными интересами, привели к ситуации, в которой мы сейчас находимся. В настоящее время осталось совсем немного компаний, обладающих желанием и дорогим, современным оборудованием, необходимым для действий в таких стесненных обстоятельствах. Но даже им ставят палки в колеса из-за растущей угрозы судебных разбирательств со стороны общества, которое чем дальше, тем больше сутяжничает. Больше никто не хочет связываться с производством вакцин, не говоря уже о чрезвычайно дорогих разработках новых… и как раз тогда, когда мы больше всего в них нуждаемся.

— Но наверняка в критической ситуации правительства могли бы взять на себя руководство по производству вакцин, которые у нас уже имеются? — предположила Линда Мейер. — Я имею в виду оспу и туберкулез.

— Забудьте об этом, доктор. Производство вакцин является чрезвычайно сложным процессом, требующим специализированного оборудования, а также знаний и опыта работы, что доступно только в тех компаниях, которые занимаются подобным многие годы. Производство вакцины против оспы свернули, после того как Всемирная организация здравоохранения объявила саму болезнь исчезнувшей. В то время мы не знали, что в бывшем СССР существовало множество лабораторий, запасающихся этим вирусом, который, при наихудшем развитии событий, сейчас становится доступным террористическим группировкам. Бог его знает, как этот вирус модифицировали инженеры-генетики. Более того, уже много лет не было призыва к всеобщей вакцинации против туберкулеза, но болезнь снова берет реванш, а устойчивые к лекарствам штаммы встречаются все чаще. Нам нужны вакцины против СПИДа и пандемического гриппа, но не предпринимается никаких совместных усилий по их разработке. Времени остается все меньше, леди и джентльмены. Нам необходимы вакцины, и немедленно!