Белая Роза. Игра теней - [3]

Ильмо взял остальное.

— Отведи его вниз и найди камору, — приказал он Маслу. — А ты, старик, отдохни. Белая Роза поговорит с тобой позже.

Интересный будет вечер, если докладываться будут и Шпагат, и этот старикан.

— Пойду гляну, что там, — сказал я Ильмо, взвешивая пакет в руке. Кто бы мог его послать? За пределами равнины у меня знакомых нет. Разве что… Но Госпожа не станет посылать письмо в подполье. Или станет?

Укол страха. Пусть давно это было, но она обещала держать связь.

Говорящий менгир, предупредивший нас о курьере, все еще торчал у тропы.

— Чужаки на равнине, Костоправ, — сказал менгир, когда я проходил мимо.

Я замер.

— Что? Еще?

Но камень, как обычно, промолчал.

Никогда не пойму эти древние каменюги. Черт, да я все еще не понимаю, почему они на нашей стороне. Чужаков они ненавидят по-разному, но всех с равной силой. Как и прочие диковатые разумные твари равнины.

Я тихонько вернулся к себе, снял тетиву с лука и прислонил его к стене. Потом сел за стол и развернул пакет.

Почерка я не узнал, а подписи в конце не было. Я начал читать.

Глава 3 Прошлогодний рассказ (из послания)

Снова эта баба орет. Боманц потер виски. Пульсирующая боль не стихала.

— Сайта, сайита, сата, — пробормотал он, прикрыв глаза; согласные зло шипели, как змеи.

Он прикусил язык, Не стоит насылать чары на собственную жену. Последствия юношеской глупости следует переносить с достоинством и смирением. Но какое искушение! И повод какой! Хватит, дурак! Займись проклятой картой.

Ни Жасмин, ни головная боль не унимались.

— Да чтоб тебе провалиться! — Боманц смахнул грузики с уголков карты, намотал тонкий шелк на стеклянный стержень, а тот спрятал в древке поддельного антикварного копья. Древко блестело от долгого обращения.

— Бесанд в минуту бы учуял, — пробормотал он.

Боманц заскрипел зубами — язва куснула желудок. Чем ближе конец, тем больше опасность. Нервы на пределе.

Он боялся, что сломается перед последним препятствием, что трусость одолеет его и жизнь окажется прожитой напрасно.

Тридцать семь лет кажутся очень долгими, если прожиты в тени секиры палача.

— Жасмин, — пробормотал он, — Все равно что свинья Красотка. — Он откинул дверную занавесь. — Что тебе еще? — крикнул он вниз.

Как всегда. Мелочное зудение, не доходящее до сути ее недовольства. Она заставляет его платить временем занятий за погубленную, по ее мнению, жизнь.

Он ведь мог стать важным человеком в Весле. Он мог подарить ей огромный домище, полный льстивых слуг. Он мог одевать ее в парчу и золото. Он мог кормить ее до отвала мясом и салом. А вместо этого он избрал жизнь ученого, скрывая свое имя и профессию, затащив ее в эту уродливую, духами засиженную развалюху в Древнем лесу. Он не дал ей ничего, кроме нищеты, зимних морозов и унижений со стороны Вечной Стражи.

Боманц протопал по узкой, скрипучей, неустойчивой лестнице. Он обругал жену, плюнул на пол, сунул ей в иссохшую ладонь серебряную монету, выгнал с требованием подать наконец что-нибудь съедобное на ужин. «Унижения? — подумал он. — Я тебе покажу унижения, старая карга. Я тебе покажу, что значит жить с вечной плакальщицей, с жутким, дряхлым мешком, полным нелепых, детских мечтаний…»

— Хватит, Боманц, — пробормотал он. — Она мать твоего сына. Отдай ей должное. Она тебя не предавала.

У них еще оставалось кое-что общее — карта, нарисованная на шелке. Ей тоже нелегко — ждать, не видя хода события, зная только, что почти четыре десятилетия не принесли пока никаких зримых результатов.

Звякнул колокольчик у входной двери. Боманц поспешно натянул личину лавочника и поспешил открывать — маленький лысый толстячок, сложенные на груди ручки синеют венами.

— Токар! — Он слепо поклонился. — Я не ожидал тебя так скоро.

Токар был торговцем из Весла и приятелем сына Боманца, Шаблона. Боманц старательно обманывал себя, видя в непочтительной прямоте и честности торговца призрак собственной юности.

— А я не рассчитывал так быстро вернуться, Бо. Но антиквариат сейчас идет на «ура». Просто невероятно.

— Что, нужна еще партия? Уже? Да ты меня обчистишь, — Еще одна невысказанная жалоба: Боманц, тебе придется пополнять запасы. Отрывать время от изысканий.

— Эпоха Владычества сейчас в моде. Кончай тянуть, Бо. Делай деньги. В следующем году рынок может сдохнуть, как Взятые.

— Они не… Наверное, старею, Токар. Перепалки с Бесандом уже не приносят мне радости. Черт, да десять лет назад я его искал, чтобы развеять скуку добрым скандалом! Да и землекопом работать нелегко. Я выдохся. Хочу просто сесть на крылечко и смотреть, как жизнь проходит мимо.

Болтая, Боманц выкладывал на прилавок лучшие старинные мечи, части доспехов, солдатские амулеты, почти отлично сохранившийся щит. Ящик наконечников от стрел с выгравированными розами. Пара копий с широкими клинками — старинные наконечники, насаженные на копии древков.

— Я могу прислать тебе пару человек. Покажешь им, где копать. Я тебе комиссионные выплачу. И делать ничего не надо. Отличная у тебя секира, Бо. Теллекурре? Оружия теллекурре я хоть баржу могу продать.

— Да нет, ючителле. — Укол язвы, — Нет, помощников не надо. — Именно этого ему недостает. Чтобы банда молодых оболтусов копала, а он делал съемку местности.