Белая кошка в темной комнате - [3]

Второй недостаток заключался в том, что Свешников постоянно везде опаздывал, за что столь же постоянно получал нахлобучки от начальства. Это вредило в некоторой степени его служебной карьере: из-за ряда взысканий задержались на год старлеевские погоны, полученные наконец в этом году. Правда Игорь не был карьеристом, что не мешало ему искренне любить свою работу. Вот и сейчас, войдя в кабинет и пожав Широкову руку, он улыбаясь, произнес:

— Кажется, я опять опоздал?

Широков усмехнулся и по давно заведенному между ними утреннему ритуалу ответил:

— Ну что ты, Игорек! Это просто остальные рано пришли.

Игорь счастливо хохотнул, тряхнул головой, пробрался за свой стол и, обмахиваясь носовым платком, посетовал на погоду:

— Представляешь, из-за этой жары у меня пропадает аппетит. Сегодня Тоня приготовила на завтрак яичницу с беконом и гренками… Кстати, изумительно! Пальчики оближешь! Да еще вприкуску со свежими помидорами! Так я съел только четыре яйца — больше организм не принял.

— Интересно, где же это ты раздобыл в наше время бекон?

— Знаешь, Стасик, Тоня у себя в дорожном управлении паек получила. Они какую-то шабашку делали для столичной фирмы. Ну те в благодарность решили побаловать провинциалов. Помимо бекона, дали еще сырокопченой колбасы, индийского чая…

— Ну-ну, Игорек, не трави душу! Тебя опять понесло.

Игорь развел руками и произнес любимую фразу: «Неужели это не интересно?». При этом хитро глянул на приятеля и сокрушенно покачал головой. Затем, меняя тему, поинтересовался:

— Меня никто не спрашивал и не искал?

— Нет, — коротко бросил Станислав, продолжая возиться с бумагами и давая понять всем своим видом, что не склонен болтать попусту.

Но Игорь, подогреваемый видимо приятными воспоминаниями о беконе, пребывал в особо благодушном настроении и, напротив, хотел поболтать.

— Слушай, Стасик, приходи к нам в воскресенье на блины. Ты ведь знаешь, Атнонина готовит их с…

— Ты прекратишь свои басни? Дай мне собраться с мыслями, — возмутился Широков.

— Брось… Ты ж дежуришь: пока не вызвали, сиди себе, отдыхай. Я вот на дежурствах, если все спокойно, ухожу в себя, думаю о чем-нибудь приятном или с мужиками «базарю».

— Ну, во-первых, каждый занимается тем, чем хочет, а во-вторых, и ты, когда «припрет», строчишь за милую душу.

— А тебя «приперло»? — ехидно осведомился Игорь.

— «Приперло» не «приперло», но рано или поздно нужда заставит это делать. Так что лучше пользоваться моментом, чем потом тратить на это дело и так редкие выходные дни. Ну, ладно, не мешай, — попросил Станислав, беря ручку.

В этот момент хрипло зазвонил телефон. Широков снял трубку и некоторое время молча слушал невидимого собеседника. Потом пробормотал: «Хорошо, спускаюсь…», быстро убрал бумаги в сейф и выбрался из-за стола.

— Что стряслось?

— А бог его знает, я толком не понял, — ответил Станислав уже в дверях кабинета.

На первом этаже здания управления, где помещалась разделенная на секции толстым оргстеклом дежурная часть, было оживлено. В одном из «аквариумов» заместитель начальника управления рассматривал протоколы задержанных накануне «административных» правонарушителей. Сами провинившиеся, растеряв к утру всю свою пьяную спесь, понуро сидели и стояли в соседней секции, откуда их по очереди доставлял на «лобное место» молодой сержант с хмурым лицом и воспаленными от усталости глазами. Еще в одной секции получали для исполнения текущие материалы участковые инспектора. Станислав кивнул знакомым следователю и эксперту, торопливо прошедшим навстречу, видимо, для выезда на происшествие, и вошел в бокс, где разместился большой пульт со множеством разноцветных кнопок. За пультом сидела, прижав телефонную трубку к уху, молоденькая девушка в милицейской форме. Увидев Станислава, она улыбнулась краешками губ и чуть кивнула.

— Привет, Варвара! — поздоровался Широков. — Как дела? Замуж еще не вышла?

Варя прыснула, прикрыв ладонью микрофон, сделала круглые глаза и, постучав пальцем по трубке, замотала головой. Станислав подчеркнуто томно вздохнул и обиженно шепнул что-то по поводу ветреных девушек. Затем взял сводку за прошлые сутки и начал ее просматривать в ожидании дежурного.

Через пару минут из оружейной комнаты появился ответственный дежурный Коля Кучинский — высокий, поджарый майор с пышными темными усами.

— Привет, Стас! Опять вместе дежурим, — пророкотал Кучинский, обмениваясь рукопожатием с Широковым. — Тут, понимаешь ли, телефонограмма из горбольницы № 2 поступила. В шесть утра туда на машине «Скорой помощи» доставили старика с пробитой головой. К нам сообщение поступило в полседьмого. Предыдущая смена звонила в больницу, но дежурный врач не разрешил беспокоить пострадавшего. Только сейчас кризис миновал, как сказали Варваре. Ты бы съездил, побеседовал с дедом. Если голову он не самостоятельно повредил… Ну, сам знаешь, что в таком случае надо делать.

— Что-нибудь известно? Как и где его подобрали?

— Врач пояснил, что «скорую» вызвала на перекресток Гоголевской и Ломоносова какая-то женщина. Она же якобы и нашла старика в бессознательном состоянии.

— Ясно. Транспорта, конечно, нет?