Белая Церковь: Вдали от атеистического террора - [15]

Однако, в связи с изменением тактики Патриарха Тихона в отношении большевиков, зарубежные иерархи стали искать возможности снятия с Патриарха ответственности за политические выступления эмиграции На очередном Архиерейском Соборе в Карловцах 4-17 сентября 1924 г. были поставлены вопросы о присвоении зарубежному Синоду функций временной высшей церковной власти и о временной административной независимости от Патриарха с сохранением возношения его имени за богослужением Правда, по этим вопросам у большинства собравшихся хватило благоразумия решения не принимать Зато было решено отменить автономию Западно-Европейского округа Такое решение было принято потому, что за истекший 1924 г выяснилось, что митрополит Евлогий не признавал за Архиерейским Синодом канонической власти и не считал его органом высшего церковного управления Митрополит Евлогий выразил протест против этого решения, как несогласного с волей Патриарха Тихона, и покинул Собор. Это послужило началом раскола между РПЦЗ и митрополитом Евлогием, хотя в открытую фазу он перешел не сразу, а позднее, в 1926–1927 гг.

Пока же жизнь РПЦЗ постепенно развивалась, строились храмы, открывались епархии, налаживалось церковное управление.

7 апреля 1925 г. почил в Бозе Патриарх Тихон. 12 апреля было вскрыто его завещание от 7 января 1925 г, согласно которому до возможности созвать Собор и избрать законным образом нового Патриарха права и обязанности Патриарха переходили к его Местоблюстителю В завещании названо было трое кандидатов на этот пост, и, в силу обстоятельств, Местоблюстителем стал митрополит Крутицкий Петр (Полянский). Вначале Архиерейский Синод РПЦЗ отказывался признать Петра Местоблюстителем под тем предлогом, что его назначение покойным Патриархом неканонично. Зарубежные архиереи признали Петра только 12 ноября 1925 г, когда получили из России сведения о том, что большинство епископов признали Петра, а также текст завещания Патриарха Тихона, в котором был назван митрополит Петр. Митрополит Петр, однако, вскоре был арестован, поскольку не соглашался на предлагаемые ему советской властью условия «легализации» Церкви, и функции заместителя Местоблюстителя Патриаршего престола перешли к митрополиту Сергию (Страгородскому).

Надо заметить, что в России также не все признали митрополита Петра в качестве Местоблюстителя, поскольку сама система местоблюстительства Патриаршего престола с назначением преемников через завещание не имеет основания в канонах Православной Церкви Тем не менее этому факту можно было найти некоторое оправдание в том, что Патриарх назначил себе заместителей по требованию Поместного Собора.

По смерти Патриарха Тихона в советских газетах было опубликовано его так называемое «Предсмертное завещание», подписанное им якобы в самый день кончины, 7 апреля 1925 г. В этом документе осуждались враги советской власти и явная и тайная агитация против нее, верующие призывались возносить молитвы о ниспослании помощи рабоче-крестьянской власти в ее трудах для общенародного блага, осуждались вредная и контрреволюционная деятельность заграничного духовенства и сам Карловацкий Собор. В подложности этого «Завещания» и в том, что оно было составлено большевиками, большинство исследователей не сомневается Неподлинным его сочли и в РПЦЗ Митрополит Антоний обратился 1 мая 1925 г со специальным посланием к архиереям и пастве, где говорил, что документ этот несомненно поддельный, и призывал верующих не смущаться и не осуждать почившего оклеветанного Исповедника.

Пытаясь прийти к какому-то согласию между Синодом и митрополитом Евлогием, зарубежные иерархи в 1926 г обратились в Москву с просьбой помочь уладить это дело Митрополит Сергий (Страгородский) на обращение Архиерейского Синода РПЦЗ ответил следующим письмом, датированным 25 сентября 1926 г:

«Дорогие мои святители, вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю Не знаю, из кого состоит ваш Синод и Собор и какие их полномочия, не знаю я и предмета разногласия между Синодом и митрополитом Евлогием Ясно, что судьей между вами я быть не могу Ваше письмо дает мне повод поставить общий вопрос, может ли вообще Московская Патриархия быть руководительницей церковной жизни православных эмигрантов, когда между ними фактически нет отношений Мне думается, польза самого церковного дела требует, чтобы вы или общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный, чтобы разрешать все недоразумения и разногласия, и имеющий силу пресекать всякое недоразумение и всякое непослушание, не прибегая к нашей поддержке (всегда найдется основание заподозрить подлинность наших распоряжений или объяснять их недостаточной осведомленностью, одни будут их признавать, другие – нет, например, митрополит Евлогий, как вы пишете, ссылается на указ Святейшего Патриарха от 22 г, а Вы – на указ 20 г и т. п.), или, если такого органа, общепризнанного всей эмиграцией, создать, по-видимому, нельзя, то уж лучше покориться воле Божией, признать, что отдельного существования эмигрантская Церковь устроить себе не может, и потому всем вам пришло время встать на почву канонов и подчиниться (допустим, временно) местной православной власти, например, в Сербии Сербскому Патриарху, и работать на пользу той частной Православной Церкви, которая вас приютила В неправославных странах можно организовать самостоятельные общины или церкви, членами которых могут быть и нерусские. Такое отдельное существование скорее предохранит от взаимных недоразумений и распрей, чем старание всех удержать власть и подчинить искусственно созданному центру».