Белая Богиня - [40]

Трижды загрузив Прадвен, мы шли на нем,

Лишь семеро возвратились из Кайр Сиди.

Разве не прославят меня, услыхав мою песню?

В Кайр Педраван четырежды вращающейся

Из Котла первое слово когда явилось?

Дыхание девяти девиц его согрело.

Не котел это вождя Аннума

С толстой кромкой вдоль жемчужного края.

Он не сварит еду для труса,

Сверкающий меч ему принесут,

Который будет в руке Хлеминауга,

И перед холодным порталом будут гореть рога света.

А когда мы славные дела творили с Артуром,

Лишь семеро возвратились из Кайр Ведивид.

Разве не прославят меня, услыхав мою песню?

В четырехугольнике, на острове с крепкой дверью,

Есть лишь сумерки и ночная тьма,

Светлое вино пил наш хозяин.

Трижды, загрузив Прадвен, мы шли в море,

Лишь семеро возвратились из Кайр Ригор.

Пусть молчат властители литературы,

Возле Кайр Видр они не воспели доблесть Артура,

Трижды двадцать сотен мужей стояли на стене.

Стража не слушала нас.

Трижды загрузив Прадвен, мы шли с Артуром,

Лишь семеро возвратились из Кайр Колир.

Пусть молчат те, кто опустили щиты,

Им неведомо, когда и кто пожелал это,

В какой час великого дня родился Гвай,

Кто помешал ему достичь долин Деви.

Им неведом пестрый бык с повязкой на голове

И семью-двадцатью шишками на воротнике.

Когда мы пошли с печальной памяти Артуром,

Лишь семеро возвратились из Кайр Вандви.

Пусть молчат трусливые мужи,

Им неведом день воскрешения,

Неведомо им, когда родился Он,

Какой зверь у них с серебряной головой.

Когда мы пошли с печально-неугомонным Артуром,

Лишь семеро возвратились из Кайр Охрен.

Пуихл и Прадери были правителями «африканцев» Аннума в Пембруке, то есть самых ранних завоевателей Уэльса. После смерти, как Минос и Радамант с Крита, они стали правителями мертвых. У Прадери, сына Хрианнон, Гвидион украл священную свинью, и Гвайр, похоже, совершил подобный поход в компании Артура. Так как его тюрьма называлась (Триада 61) Крепостью Оэт и Аноэт и так же звалась тюрьма, из которой (Триада 50) Артура спас его паж Горай, сын Кистеннина, то Гвайр по отношению к Артуру то же, что Перифой для Тесея, а Горай для Артура, что Геракл для Тесея. Возможно, Гвион в «Сказании» рассчитывает, что барды противники решат, будто «Артур», а не «Иисус» — ответ на «я три раза был в крепости Арианрод», поскольку в Триаде 50 об Артуре сказано, что его освободил Горай из трех тюрем — из крепости Оэт и Аноэт, из Крепости Пендрагона (Повелителя змей), из Темной Тюрьмы под Камнем — то есть из трех тюрем умерших. Или он завуалированно представляет Иисуса как инкарнацию Артура?

Прадвен — волшебный корабль короля Артура; Хлеминауг, в чьих руках Артур оставил свой сверкающий меч, появляется в «Morte D'Arthur» как сэр Бедивер. Кайр Видр — это Гластонбери, или Inis Gutrin, по-видимому, стеклянная крепость[62], в которой душа Артура оказалась после его смерти. Гластонбери — это также и остров Авалон (яблони), на который его тело было перенесено феей Морганой. Тяжелая синяя цепь — это вода вокруг Острова Смерти. Миф о Гвае, подобно мифам о Гвайре и Артуре, не сохранился, однако «зверь с серебряной головой» скорее всего белая Косуля, поиском которой мы занимаемся, и имя головной повязки быка — одна из главных тайн, в незнании которой Гвион в «Cyst Wy'r Beirdd» («Порицание бардов») обвиняет Хайнина:

Имя неба,

Имя элементов,

Имя языка,

Имя повязки,

Ну же, барды…

Лет за сто до того, как Гвион написал это, монахи Гластонбери выкопали дубовый гроб, который располагался на глубине шестнадцати футов, и решили, что это гроб Артура. Они подделали надпись на готском языке на свинцовом кресте в фут высотой, который, как говорилось, был найден в гробу. Гиральд Камбрейский видел надпись и поверил ей. Думаю, Гвион говорит: «Вы, барды, думаете, будто Артуровы останки в дубовом гробу в Гластонбери. Но я знаю лучше». Надпись же гласила: «Здесь лежит славный король Артур с Гиневрой, своей второй женой, на острове Авалон».

Шутка заключается в том, что монахи как будто в самом деле откопали тело Артура, или Гвина, или кого-то из героев Авалона. Кристофер Хоукс описывает эту форму захоронения в своей книге «Доисторические устои Европы»:

Погребение (и гораздо реже захоронение после кремации в деревянных гробах под курганом) уже практиковалось в Шлезвиг-Гольштейне в начале бронзового века… Возможно, что первые гробы представляли собой выдолбленную лодку и что идея путешествия по воде в другой мир, которая существовала в Скандинавии в более поздний период бронзового века, потом в железном веке и господствовала во времена викингов, изначально возникла здесь под влиянием, по-видимому, египтян, связанных с Балтикой тем, что теперь называется Янтарным путем. Тот же обычай захоронения в лодке или гробу появляется в Британии в средние века второго тысячелетия, когда стал процветать северный торговый путь и культура Уэссекса проникла на южное побережье, где открыто того же типа захоронение в Хове, интересное близостью к скандинавским захоронениям (в нем обнаружена чаша с балтийским янтарем), но более на восточное побережье, особенно в Йоркшир, откуда ирландский путь через Пеннины (обмен ирландского золота на балтийский янтарь) доходил до моря. Классический пример — захоронение в Гристорпе возле Скарборо (дубовый гроб, в котором скелет старика с ветками дуба укрыт, по-видимому, омелой), однако недавно открытое в большом кургане в Луз-Хау на Кливлендских болотах одно из самых ранних захоронений не менее, чем с тремя лодками должно теперь возглавить список и послужить изучению того, как один и тот же обычай распространялся среди морских людей на обоих побережьях Северного моря между 1600 и 1400 годами до нашей эры.