Беларуский Донбасс - [131]

По словам Павла Ш., звания в «компании» не упоминаются. Есть только группы и командиры групп. «Вагнеровцы» обращаются друг к другу по позывным, имена называть не принято даже в частных разговорах (чаще всего имен просто не знают).

Омен акцентирует внимание на том, что в «ЧВК Вагнера» к потенциальному наемнику предъявляются крайне высокие требования. «Распорядок дня и физические тренировки в Молькино более жесткие, чем в обычной армии… Я хочу подчеркнуть, ЧВК — это спецы, а не пушечное мясо, это не добровольцы. Туда действительно можно приехать и оставить свои данные в заявлении, но человека без опыта боевых действий не возьмут. Это может быть Чечня, Донбасс или экс-бойцы спецподразделений вроде “Витязя” и “Альфы”, — рассказывает он и дополняет: — По ситуации на 2017 год среди обязательных требований также было наличие заграничного паспорта и отсутствие задолженностей (штрафов и кредитов)».

Если по всем параметрам наемник подходит — с ним заключают контракт и берут подписку о неразглашении, которая строго соблюдается. «В этой сфере в принципе нет привычки распространять слухи, а тем более насчет тех фактов, которые могут тебя раскрыть», — говорит один из наших собеседников. В отличие от обычных боевиков, что воевали за ДНР и ЛНР, «вагнеровцы» в интернете с оружием не позируют. Если их и можно найти в соцсетях, то зарегистрированы они обычно под фейковыми именами. Рассказывают, что на базе в Молькино в принципе запрещается пользоваться телефонами и ноутбуками. «Если контракт подписал, то пути назад нет. А если ты подписал, а потом решил, что это не твое, то можешь и не вернуться, как нам сказали. Я так понял, что просто в спину стреляют», — рассказывает Павел Ш. Сам он в последний момент от подписания контракта отказался — он хотел попасть в «ЧВК Вагнера» в качестве снайпера, но набирали на тот момент только бойцов штурмовых групп, где традиционно очень высокий процент потерь.

Высокие потери среди «вагнеровцев» — обычное дело. При штурме Пальмиры в 2016-м и в боях за Дейрэз-Зор количество убитых и раненых исчислялось сотнями. Под Дебальцевом, по словам Омена, «вагнеровцы» потеряли около 40 бойцов убитыми. Однако большого общественного резонанса в России эти потери не имеют — в этом как раз и заключается смысл подобных формирований. «Ну, погибли и погибли — это же “ЧВКашники”, — комментирует Павел Ш., который был свидетелем гибели группы “вагнеровцев” под Дебальцевом. — А российские военные, которые непосредственно участвовали в боях с украинской армией (там заходили российские войска без нашивок) — мне говорили, что где-то в районе 800 человек тогда погибли. Эти потери списали на суициды, ведь они не могут сказать, что те участвовали в войне на Донбассе, потому что Россия официально с Украиной не воюет. Да, российская армия на Донбассе воевала под видом ополченцев. Но когда в Россию идут трупы, то Минобороны должно как-то объяснить, откуда они. Именно поэтому наемники значительно выгодней правительству, чем обычные контрактники».

Периодически российские СМИ сообщают, что «ЧВК Вагнера» вот-вот ждут большие потрясения. То пишут, что проект могут свернуть — мол, слишком сильно «вагнеровцы» засветились в медиапространстве и не все башни Кремля им благоволят. То рассказывают, что «ЧВК Вагнера» скоро легализуют — не зря же Дмитрия Уткина пригласили на прием в Кремль, а потом появилось его фото с Путиным. К тому же Путин еще 29 декабря 2016 года подписал закон о краткосрочных военных контрактах (до 1 года), который может быть заключен, в частности, в целях «пресечения международной террористической деятельности за пределами территории Российской Федерации». Однако какие бы трансформации не переживал в будущем данный проект, ясно одно: как широкое явление, подразумевающее скрытое участие российских вооруженных формирований в конфликтах за рубежом, «ЧВК Вагнера» никуда не денется[155]. Ведь это краеугольный камень стратегии гибридных войн путинской России.

Беларусы у «Вагнера»

О присутствии беларуских граждан в рядах «ЧВК Вагнера» говорили задолго до того, как СБУ начала публиковать свои доклады о наемниках. Еще в мае 2016 года об этом упоминал беларуский казак-вербовщик Александр Шеянов. Подтверждал, что у «Вагнера» воюют беларусы и Бондо Доровских — причем якобы отметились они как «хорошие специалисты». В обоих случаях имена не назывались. В сентябре 2017 года стало известно о гибели в Сирии гомельчанина Алексея Ярошевича, который предположительно воевал в составе российской ЧВК.

Существенный прорыв в освещении этой темы случился летом 2018 года. 26 июля Служба безопасности Украины презентовала доклад, посвященный наемникам «ЧВК Вагнера». Среди прочего, спецслужбам удалось идентифицировать 11 беларуских «вагнеровцев». Имена шестерых из них были озвучены сразу: Константин Гирс, Вадим Юшкевич, Руслан Бобинин, Эдвард Давыдов, Александр Ступницкий и Сергей Сазанов. Чуть позже «Белсату» сообщили данные остальных пятерых бойцов (Андрей Бакунович, Владимир Куриненко, Сергей Кузнецов, Вадим Василевский и его полный тезка[156]), а потом — еще одного, двенадцатого (Алексей Берговин). Вскоре выяснилось: как минимум 9 из 10 живых «вагнеровцев», уже имея за плечами войну на Донбассе, засветились на территории Беларуси без каких-либо последствий для себя. Они либо приезжали домой повидать родных, либо и вовсе здесь жили. Некоторые без всяких проблем получили на родине новые паспорта.