Бегущий за «Алыми парусами» - [11]

В. Сандлер. Грин, которого вы не знаете. Журнал «Волга», 1967, № 8, 9

По просьбе заключенных начальство охотно сажало их вдвоем; так, например, я одно время сидел с Канторовичем.

Наши камеры были неравной величины: угловые – побольше, неугловые – темные каморки с выкрашенными до половины в серый цвет стенами, представляющими смесь грязных белил с карандашными и высеченными надписями прежних жильцов. На асфальтовом полу, у стены, помещалась железная койка с соломенным матрацем, соломенной подушкой и одеялом серого грубого сукна. Постельное белье было из холста. У дверей помещалась параша: ведро с крышкой, вделанное в серый табурет. У окна ставилась на полочку жестяная керосиновая лампа, горевшая всю ночь. Понятно, какой воздух был в камере зимой: тут смешивались запахи керосиновой гари, параши и табаку. Политические пользовались разрешением носить свою одежду и белье. Кто сидел в третьем и четвертом этажах по переднему фасаду, тот обыкновенно целые дни торчал на табурете перед окном, рассматривая протекающую на улице свободную жизнь: пешеходов, извозчиков, посетителей, идущих по двору на свидание или для «передачи». У меня не было ни свиданий, ни передач; но я несколько раз получал по почте от друзей небольшие деньги; раз получил две смены белья и носки.

На собственные деньги заключенных, хранившихся в конторе, мы каждый день вечером составляли список покупок, – их утром приносил и раздавал надзиратель. Против тюрьмы, на углу, была бакалейная торговля, где можно было купить томаты, брынзу, колбасу, чай, сахар, табак и белый хлеб. Но я редко мог баловать себя такими вещами, а тюремная пища была всегда одна и та же: кислый борщ с мелконарезанными кусочками коровьих голов да пшенная каша с бараньим салом. При полуторе фунта в день черного хлеба, при ужине из чашки жидкой пшенной кашицы я часто бывал впроголодь. Утром в шесть часов давали кипяток, слегка подкрашенный чаем, и два куска пиленого сахара.

После чая дежурный уголовный арестант вносил мокрую швабру, которой я протирал пол; потом выносил парашу в уборную. В девять часов происходила «поверка», обход камер начальником или старшим надзирателем, то же повторялось после семи часов вечера. Два раза в день в неопределенно изменяющиеся часы мы должны были «гулять», то есть ходить взад-вперед по двору перед тюрьмой.

А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

17 декабря 1903 года Александр Гриневский попытался совершить побег, но был задержан.

Начальник севастопольской тюрьмы доносил товарищу прокурора Симферопольского окружного суда:

Содержащийся под стражей во временной мне тюрьме за ротмистром Отдельного корпуса жандармов Васильевым арестант, именующийся Александром Григорьевым, покушался 17 сего декабря на побег из тюрьмы при следующих обстоятельствах: гуляя около 2 часов дня в тюремном дворе у выхода из тюрьмы под присмотром тюремного надзирателя Дунюшкина, он, проходя по направлению к банному двору, сбросил с себя пальто и быстро пробежал в этот двор к стене ограды, через которую висела веревка, переброшенная через стену неизвестным пособником к побегу его; посредством этой веревки он и пытался бежать; схватив за один конец ее, стал ее тянуть к себе, вытягивая ее во двор, но у самой стены был схвачен тюремными надзирателями Дунюшкиным и Лавриновым.

Произведенным осмотром местности покушения на побег оказалось, что часть стены ограды, через которую была переброшена веревка, выходит на глухую местность, проходящую между тюремной оградой с одной стороны, и между оградой арестного дома с другой стороны. Веревка эта имеет около 27 аршин длины и около 1,5 дюйма толщины с узлами через каждые 3/4 аршина, и за оградой в той местности, где она была переброшена, поднять лист оберточной бумаги (толстой), в которой она была, очевидно, принесена на место предположенного побега».

После неудачного побега Гриневский объявил голодовку. Начальник севастопольской тюрьмы писал товарищу прокурора Симферопольского окружного суда:

Имею честь донести Вашему Высокоблагородию, что покушавшийся на побег 17 декабря политический Александр Григорьев, лишенный мною в наказание в дисциплинарном порядке тех льгот, коими пользовался до покушения, как-то: чтения книг, курение табаку и прогулки, третий день отказывается от приема пищи, заявив, что таковую до тех пор не будет принимать, пока ему не будут возвращены названные льготы».

В. Сандлер. Грин, которого вы не знаете. Журнал «Волга», 1967, № 8, 9

Через четыре дня Гриневский прекратил голодовку и открыл свое настоящее имя. Товарищ прокурора симферопольского суда докладывал прокурору Одесской судебной палаты:

Доношу Вашему Превосходительству, что политический арестант Александр Гриневский (Григорьев) покушался на побег из тюрьмы 17 минувшего декабря около 2 часов дня во время прогулки. Предпринятыми того же числа и.о. помощника начальника жандармского управления в порядке положения об охране установлено следующее: в момент покушения на побег неизвестные пособники Гриневского перебросили через стену ограды тюрьмы длинную веревку, за которую схватился Гриневский и стал взбираться, но был задержан тюремным надзирателем.