Бегущий по лезвию 2 - [4]

— Не утруждай себя переводом. Я знаю слова. — В голосе женщины прорезались тяжелые нотки. — А холода я не боюсь.

— Да, возможно, это одно из преимуществ мертвых — или находящихся на грани смерти; Все выстраивается в некую перспективу. — Он отпустил ее руку и полез за пазуху. Металл был так же холоден, как ее пальцы, живые или же воображаемые. Декард не смог сдержать горечь в голосе: — Значит, у нас свидание. Если мы не замерзнем до смерти, то, когда взойдет солнце, сможем пересмотреть наши возможности. — Он вытащил пистолет и, положив на ладонь, протянул ей, задав давно мучивший его вопрос: — Чего ждать?

— Бедный сентиментальный глупышка. — Она ударила его по руке, и пистолет улетел куда-то в темноту. — Ну почему вы, блейдранеры, всегда с такой легкостью готовы свести счеты с жизнью? — Голос женщины стал более пронзительным, в нем послышались нотки обвинения.

Пистолет неслышно упал на ковер из опавшей листвы.

«Выходит, она реальна», — подумал Декард. Он никогда бы не совершил столь безумного поступка. Выбросить пистолет означало собственноручно лишить себя последнего выбора.

— Дело в Кривой. — Декард отвернулся. — Ее еще называют Кривой Вомбау. Знаешь, если зайти по ней достаточно далеко, начинаешь думать, что самоубийство — прекрасная мысль. Если только у тебя нет причины цепляться за жизнь.

— Мистика полицейских не для меня. — Она покачала головой и пристально посмотрела ему в глаза. — Так какая же у тебя причина?

— Ты, Рейчел. — Выброшенный пистолет словно продолжал давить ему на грудь. — Причем задолго до нашей встречи.

— Как мило. — Она коснулась рукой его щеки. Стоило ей чуточку повернуться, и он поцеловал бы ее ладонь. — Пойдем. — Женщина отняла руку. — Пойдем в хижину.

Направляясь к видневшемуся вдали желтому огоньку лампы, она бросила взгляд через плечо, коснувшись лицом отороченного мехом воротника пальто.

— Кстати говоря… ты ошибся. Я не Рейчел.

— Что? — уставился на нее Декард. — О чем ты говоришь?

— Я Сара. — Легкая улыбка и небрежный кивок головы лишь подчеркнули ее полную победу. — И я живая.

Она обернулась и двинулась дальше.

Постояв немного, Декард зашагал следом.

— Забавно, правда? — Сара осмотрела гроб и повернулась к Декарду. — Разве не так?

— Возможно.

Остановившись у печи, Декард взглянул через плечо. Сквозь маленькое окошко хижины он приметил в темноте черную громаду челнока — на нем женщина прилетела сюда. Он не ошибся насчет искры, которую увидел в ночном небе. Именно ему предназначался этот знак.

Декард потер руки, пытаясь вобрать в себя как можно больше тепла от комелька.

— Живя с мертвыми, быстро привыкаешь к подобным вещам.

— Не совсем с мертвыми. — Сара вошла в хижину и первым делом направилась к неуклюжему устройству, опустилась на низкую деревянную скамейку и внимательно изучила все показатели и датчики контрольной панели. И только после этого поднялась на ноги. — Похоже, ты прекрасно заботишься о ней. С этими транспортными модулями управляться совсем не просто.

— К нему прилагалась инструкция.

— Правда? — Сара удивленно кивнула. — Ты нанял себе прекрасных воров. — Она приложила руки к стеклянной крышке и посмотрела на собственное отражение на поблескивающей поверхности. — Такие профессионалы за дешево не работают.

— Мне кое-кто остался должен. — Декард сам не понимал, что чувствует он при виде женщины, которая как две капли воды была похожа на Рейчел, но ею не являлась. — Из тех, кто в деле, как принято говорить.

И все же Рейчел она или нет? Трудно сказать…

Сара продолжала смотреть на женщину, которая спала внутри саркофага.

— Новая жизнь, — пробормотала она, проводя рукой по стеклу так, словно нежно касалась своей сестры. — Новая жизнь будет мертвым дана…

Он узнал мотив, который ни к какой опере касательства не имел.

— Утешатся полные скорби сердца… — Одна из его тетушек, та, что посещала церковь, часто это напевала. Он до сих пор хранил в памяти ее слабый голос, который несся и из окна кухни, и из хора на похоронах матери. — Верят смиренные сирые.

— Очень хорошо. — Она снова посмотрела на него. — Чарльз Уэсли… О, на тысяче языков это петь. Большинство людей совершенно не знают гимнов восемнадцатого столетия. Тебя воспитали протестантом?

Декард качнул головой.

— Всего понемногу, как у большинства людей.

— Меня, по-моему, чересчур усердно учили во всех церковноприходских школах, которые мне пришлось посещать и где я провела большую часть жизни. — Сара склонила голову набок и улыбнулась. — Но… в этом-то и разница, не так ли? Между мной… и ею. — Она снова глянула на черный гроб. — Твоя любимая Рейчел ведь не знала ни одного методистского гимна. Имплантированная ей память или, по крайней мере, некая часть ее была целиком римско-католической, правда?

Он кивнул.

— Глубоко латинской. Троица и все такое прочее.

— Воплощение одной из умных идеек моего дядюшки. Он хотел создать у Рейчел глубокое чувство вины и привязанности — мне кажется, из желания легче ее контролировать. Похоже, это не сработало. — Сара еще раз посмотрела на свою копию. — Слишком много завихрений было у нее в голове. Я знаю большинство из них, включая и никогда не существовавшего брата. — Положив руку на стекло, Сара разглядывала свои ногти. — В реальности же я и есть единственный ребенок.