Бегущий по лезвию 2 - [3]

— Посмотрим, как ты поживаешь.

Руки уже достаточно отогрелись для того, чтобы оказать ей единственно доступные знаки внимания. Декард склонился над черным гробом точно так же, как минуту назад — над плитой. Приведя в движение два рычага, приподнял гроб над покоробившимся полом хижины и ногтем открыл приборную панель.

«Метаболиков чуть больше, чем нужно…» За время жизни здесь он настолько привык ко всем этим показателям, диаграммам и линиям, что ему даже не понадобилось брать со стола керосиновый фонарь.

— Ничего страшного, — пробормотал он, словно пытался послать поцелуй в кромешной тьме. — Сейчас поправим.

Кончиком мизинца Декард установил требуемые показатели и закрыл панель.

На стене рядом с гробом висел календарь, оставленный кем-то из прежних постояльцев хижины. Когда он и Рейчел впервые появились здесь, даже пауки покинули свои давно забытые сети под потолком. Календарь давно устарел. На картинке двадцатилетней давности виднелись поблекшие от времени кадры фейерверков на нью-йоркской Таймс-сквер по случаю нового тысячелетия. Впрочем, календарь Декард использовал лишь для того, чтобы отмечать дни в соответствии с неким периодом, который был определен рационально мыслящей частью его сознания. Придет время, и он снова разбудит Рейчел.

Когда-то ее долгий сон раз в месяц прерывался на целые сутки. У них в запасе были двадцать четыре часа сознательной жизни, которые они посвящали друг другу. Целый день настоящей жизни. И все прочее могло подождать, волнуя Декарда еще менее, чем Рейчел. По крайней мере, ожидая смерти, она спала; он себе подобную роскошь позволить не мог.

Теперь она просыпалась на двенадцать часов раз в два месяца. Такое решение продиктовала им мрачная экономика смерти. «Моей смерти», — подумал Декард.

Он выпрямился. Под крестиками, оставленными куском угля из очага, четкими могильными рядами чернели цифры календаря. Страница от старости покоробилась и завивалась кверху. Еще две с половиной недели до того дня, когда они вновь окажутся вместе.

Декард стремительно вышел из хижины. Остановившись под сенью близлежащих деревьев, он потрогал рукоять пистолета, висевшего под пиджаком. Его опять охватило желание свести счеты с жизнью. — Я знаю, что у тебя на уме, — послышался голос.

Чья-то рука тронула его за плечо.

Декард даже не повернулся. Ему был очень хорошо знаком этот голос.

Ее голос.

— Уверен, что знаешь, — отозвался Декард.

Только теперь он почувствовал, как наливается свинцовой тяжестью тело. Ведь надеялся же, что умрет раньше, чем начнутся галлюцинации!..

В лунных тенях некие существа, словно до смерти напуганные, бросились прочь по опавшей листве.

— Ты — лишь голос в моей голове.

— Разве? — последовал тихий вопрос. Декард почувствовал, как рука — ее рука — взъерошила ему волосы на затылке. — Не сомневаешься?

Он вздохнул. Похоже, он и впрямь дошел до ручки, раз собирается посостязаться в логике с собственной галлюцинацией.

— Не сомневаюсь. Потому что, — объяснил Декард, по-прежнему отказываясь поворачиваться, — потому что твой голос как две капли воды похож на голос Рейчел, а она давно уже лежит в гробу, словно мертвая.

— Тогда посмотри на меня. Не стоит бояться.

Рука медленно отпустила его.

Декард не спеша повернулся, рыская глазами по сторонам. Сейчас он ее увидит, и на этом галлюцинация станет совершенной.

Перед ним в темноте стояла Рейчел, ее кожа мертвенно бледнела при свете ущербной луны. Темные волосы были зачесаны назад в точности как в тот день, когда он впервые ее увидел. Это было в другой жизни, да и мир тот был другим и находился далеко отсюда. Она тогда шла по таящимся в глубоких тенях кабинетам корпорации «Тирелл».

— Так что ты видишь? — спросила женщина.

— Я вижу тебя, Рейчел, и думаю, что просто выжил из ума. — Боль и одиночество взяли верх и растворили некие маленькие дверцы в его голове, выбравшись из своих тайников. Теперь уже не существовало никакого различия между тем, что он желал и что ощущал. — Вот это и называют сумасшествием, — сообщил Декард стоявшей перед ним тени. — Мне все равно. Ты победила.

Грустная улыбка тронула уголки губ образа женщины, которую он любил.

— И нет никакой реальной возможности?.. — Образ Рейчел коснулся холодными пальчиками его кожи. — Разве я не могу быть явью?

— Конечно, можешь. — Мысль не принесла Декарду облегчения. — Есть масса способов выжить из ума. — Глаза и другие органы чувств обманывали. — Возможно, ты и впрямь здесь… а спятил я в хижине, когда поправлял регулировку. Я хотел установить приборы так, чтобы ты продолжала спать, но, видимо, уже тогда начал бредить. — Эта версия, думал Декард, ничуть не лучше любой иной. — И действительно установил их так, что ты снова проснулась. Проснулась и потому теперь здесь.

Если бы его слова и впрямь оказались правдой!.. Она проснулась в пустой хижине, сделала себе привычную прическу, а потом пошла и разыскала его…

— Было бы здорово, если бы ты была настоящей. Мы могли бы остаться здесь и любоваться звездами… всю ночь. — Декард взял ее за руку: — Но… che gelida marina. Когда-то он подбирал эту мелодию на слух, играя на пианино в своей квартире в Лос-Анджелесе. — Твоя ручка замерзла.