Бегущие по мирам - [21]

Каменные стражи – крылатые хищники и нелюди – восседали по сторонам прохода на постаментах, уходивших в недра земли, в другой мир. Они приподымали веки, провожали Тринадцатого взглядами яростно-желтых самоцветных глаз. Самые непоседливые выгибали шеи, поворачивали вслед магу граненые морды. Поравнявшись со своим любимцем, скальным котом, Заклинатель мимоходом погладил зверя по запыленной лапе. Тот довольно рыкнул, выпустил и вновь спрятал когти-кинжалы, еще ниже пригнул голову, увенчанную парой скрученных улитками рожек перед ушами и устрашающим костяным наростом на носу. Будто ласки просил.

Стражи скучали. Поставленные сюда в незапамятные времена, они и забыли уже, когда в последний раз снимались с места, чтобы настичь и растерзать чужака. Все были разные – каждый по-своему чуден – и подобраны с тем умыслом, чтобы любому злоумышленнику, человеку и не человеку, мог заступить путь боец, его превосходящий. Часть этих существ Тринадцатый маг знал, о некоторых читал, а про иных и не слыхивал. Так давно они перевелись, что и названия в память о себе не оставили. Порой его колола жалость к этим скованным героям, к могучим сущностям, столь древним, что и враги их успели исчезнуть и забыться. Не с кем биться, незачем быть! «О, боги, отцы, оставьте нам наших врагов», – вспоминал он классические, в школе вызубренные строки. Вспоминал – и лишь теперь прикасался к их сокровенному смыслу. Друзья забудут, ближние станут дальними, а враги будут помнить вечно! Стражи пережили своих врагов – и перестали быть стражами. Утрата собственной природы – вот что заковывало их в камень вернее самых страшных заклятий, догадывался Тринадцатый.

Он замедлил шаг у последнего постамента. С кем призван был бороться этот четырехрукий хвостатый карлик с бычьим торсом и парой широкоротых голов? Как-то в давнем странствии Заклинатель набрел на кости, обращенные временем в камень. Отлично сохранившиеся кости, почти целый скелет престранного вида. С великими предосторожностями доставив их в столицу, он с трепетом мальчишки, улизнувшего с уроков, чтобы впервые в жизни напиться, заперся в кабинете и прочитал по книге заклинание Облечения формой. Сперва ничего не происходило. Скелет лежал себе, будто не разумея человеческой речи, и Заклинатель со смешанным чувством досады и облегчения захлопнул тяжеленный том.

Громкий хлопок – кости подпрыгнули на столе, и скелет с натугой, хрустя всеми сочленениями, начал изгибаться. Благоговение и жуть охватили Заклинателя при виде яростных усилий мертвой формы уловить, удержать, присвоить себе жизнь. Кости утратили сходство с камнем, выгладились, заблестели. Воздух над ними задрожал, словно над пламенем свечи, побежал волнами, расслоился на ленты, которые, уплотняясь, приобретали неприятный сизый оттенок. Они сплетались клубком весенних змей, убыстряя движение, и на глазах оцепеневшего околдованного мага кости стали обрастать формой, будто скольжение воздушных токов выявляло ее незримое присутствие. Обрисовались мощные лапы в бородавчатой коже. Полупрозрачные когти отчетливо клацнули о каменную столешницу, и скелет – нет, уже не скелет, а жутко светящееся, колеблющееся, содрогающееся чудовище – стал неуверенно приподниматься. В том, что это именно чудовище, сомневаться не приходилось. Его грудь, бока и спину защищали отлично пригнанные пластины панциря. Длинный гибкий, как хлыст, хвост со свистом хлестал по столу, кроша камень. Под стеклянистыми покровами змеились в пластах мышц синие сосуды, пульсировала светящаяся кровь. Существо – хотя это было никакое не существо – кое-как утвердилось на могучих задних лапах и выпрямилось, слепо поводя передними, отвратительно схожими с человеческими. Его трясло и выкручивало, скелет животного не мог бы выдержать такие корчи. Чудовище светилось нехорошим мертвенным светом, порой разбрасывая искры, гаснущие с сухим треском. И совсем не пахло – то есть не пахло плотью, ни живой, ни мертвой. Пахло машинерией, железом и кожами и еще чем-то, чему у мага не было названия, пахло огненными сполохами в небесах, когда в сухом воздухе над землей, не поглотившей ни одной дождевой капли, растрачиваются и затухают навсегда отголоски безжалостных битв великих магов прошлого. Двигалось создание странно, будто дергунчик-марионетка.

Заклинатель шевельнулся, и монстр уловил его движение. Неимоверным усилием обуздал судороги, вздернул несуразно маленькую, спрятанную между двух заплечных выростов головку. Незрячие глаза уставились на Заклинателя в упор. Тринадцатый член Совета до сих пор иногда холодел, вспоминая две бездонные дыры, проступающие за бессмысленными глазами зверя. А потом грудь твари лопнула от бока до бока, и между вскинутых в жесте благодарения ладошек вспухла гигантская пасть, сплошь усаженная кривыми зубами. Заклинатель отшатнулся и заметался вдоль стола, гадая, что предпринять. Он не знал отменяющего заклинания! Попался, как первоклассник, – прямое прочитал, а об обратном забыл. Теперь оно скрывалось где-то в недрах громадного фолианта, оставленного на столе, на котором яростно выла и металась тварь.