Бегущая зебра - [36]

Наверное, он мог видеть море, простиравшееся голубой бездной за плоской степью, а может быть, он видел уже что-то другое. Стояла абсолютная тишина, смолкли цикады, не двигался воздух, время замерло, пригвожденное ослепительной звездой Солнца, — здесь умирал человек, умирал за свои грехи, как и все остальные сыны человеческие, искупающие вину создавшего их Бога. У Вальтро зазвенело в ушах, поле ее зрения сузилось и стало туннельным, исчезли небо, земля и Солнце, остался только человек на кресте в конце туннеля, она подняла обрез и всадила пулю, под выпирающие ребра.

Глава 28

— Сколько ей было лет? — спросил полковник.

— Тридцать два, — ответила Нелли и всхлипнула.

Они сидели за столом в вычищенной и прибранной квартире Полины, был девятый день со дня ее смерти. Полковника никто специально не приглашал, но ему объяснили, что на поминки не приглашают, и он посчитал нужным приехать вместе с Жоржиком и Вальтро.

— Судьба, — вздохнул Жоржик, разливая в рюмки. — Старичье коптит небо, а молодые мрут. Ну, за упокой.

Они выпили, не чокаясь.

— Она не просто умерла, — сказала Нелли, отставляя пустую рюмку.

— Да какая разница? — невесело хмыкнул Жоржик. — Все умирают просто — перестают жить.

— Быть забитой насмерть — это не просто умереть, — упорно повторила Нелли, уперевшись взглядом в стол.

— Хватит, ба, — твердо сказала Юлия. — Мы уже свое отплакали. И никто не гарантировал легкой смерти нам с тобой.

— А как ты собираешься жить? — спросила Нелли, поднимая на нее глаза, в прошедшее после похорон время они почти не виделись.

Вопрос Нелли, вызвал у полковника желание затронуть тему сватовства, но он понимал неуместность этого и посмотрел на Нелли молча, отметив, что она сильно похудела за эти девять дней и, несмотря на постигшее ее горе, выглядела лучше и моложе лет на десять в своем черном траурном наряде.

— Я собираюсь жить так же, как и жила, — сказала Юлия. — Только лучше. Мамочка не была ангелом, и ты это знаешь.

— Все равно… — начала Нелли.

— Да, — перебила ее Юля. — Все равно, она не заслужила такой смерти.

— Все мы заслуживаем свой судьбы, — осторожно заметил Жоржик.

— У кого? — насмешливо спросила Юлия. — У того, кто ломает ее кулаками? Кто судит? Да пусть он горит в огне!

— Каждый сам себе и судья, и палач, — сказал Жоржик, — поэтому мы и горим в огне, — он разлил в рюмки, — даже если и сжигаем других. Выпьем, земля ей пухом.

Они молча, выпили.

— Ба, переезжай в эту квартиру, — сказала Юлия. — Она вдвое больше твоей. А свою продай и реши свои денежные вопросы.

— Ты хочешь жить со мной? — удивилась Нелли.

— А с кем нам еще жить? — усмехнулась Юля. — Ты знаешь, что после твоей мамы остались золото и бриллианты? — спросила Нелли.

— Это не золото и не бриллианты, — отмахнулась Юлия. — Это подделки, которые она покупала, продавая все настоящее.

— Бедная девочка, — Нелли вдруг расплакалась. — Вся ее жизнь…

— Не надо, ба, — оборвала ее Юлия. — Она прожила такую жизнь, какую хотела. Это была хреновая жизнь, но она ни у кого не спрашивала разрешения. И правильно делала.

— Ты очень на нее похожа, — сказала Нелли, вытирая слезы.

Юлия промолчала.

— Хорошо быть на кого-то похожим, — сказала Вальтро. — А на кого похожа я?

— Ты похожа на Жоржика, — улыбнулась Юля.

— А на кого похож Жоржик? — хохотнул Жоржик, но быстро осекся, вспомнив где находится и дернул себя за бороду. — Каждого из нас запускают в этот мир в автономной капсуле, даже если мы и помним тех, кто нас запустил. А тех, кто запустил нас, запустили точно так же. Не надо плакать, — он повернулся к Нелли. — Мы все — искры в пустоте и гаснем в одиночестве, даже если и летим рядом, наши судьбы отличаются только длительностью горения.

— Неправда, — сказала Юлия. — Мы не искры. Мы — звездное небо. А звезды не гаснут. Звезда может умереть, но ее свет будет вечно лететь через Вселенную.

— Ты хорошо запомнила уроки физики, — осторожно ухмыльнулся Жоржик.

— Она хорошо знает то, что ты уже забыл, — сказал полковник, — радость жизни.

— Кто тебе сказал, что я не знаю радостей жизни? — возмутился Жоржик. — Я просто помню, что мы находимся на поминках.

— Хватит поминать, — твердо сказала Юлия. — Моя мать была безалаберной, не слишком умной и бывала злобной с похмелья. Но она никогда не была занудной. Она сейчас летит где-то там, — Юлия махнула рукой вверх. — И смеется над всеми нами. Знаешь, как она смеялась над тобой? — Юлия повернулась к Нелли.

Нелли насупилась.

— Могу себе представить.

— И над тобой, — Юлия повернулась к Жоржику. — Она называла тебя старым козлом, который может достать носом только до Неллиного пупа, а все остальное делает бородой.

Жоржик надулся, начал багроветь и вдруг взорвался таким хохотом, от которого звякнули стекляшки на люстре.

— Я не верю тебе, — сказал он, вытирая слезу. — Ты сама это придумала, у Полины не хватило бы ума на такую шутку.

— Полина живет во мне, — сказала Юлия. — Только лучше, веселее и умнее. Хватит меня поминать. Я не хочу больше водки, я хочу шампанского, мы все еще успеем наплакаться над собственной жизнью.

— Ну, раз так оборачиваются дела, — медленно сказал полковник, — то я хочу сделать заявление. Сегодня утром, внутренний голос указал мне положить в карман вот эту вещь, — он выложил на стол маленькую коробочку синего бархата. — Вообще-то, я покупал эту вещь, чтобы штурмовать Юлию. Вообще-то, я понимал всю неуместность такого жеста в данных обстоятельствах. Но мой подлый внутренний голос убедил меня воспользоваться шансом и утешить маленькую девочку, горько плачущую на поминках матери. Теперь я понимаю всю несоразмерность своих притязаний. Теперь я понимаю, что если здесь кто-то и нуждается в утешениях, то это не Юлия. Поэтому я прошу утешить меня, мой камень выпал из-за пазухи и отбил мне ноги, — он повернулся к Нелли. — Пожалуйста, примите от меня эту вещь, — он открыл футляр. — Не обижайте меня, этот камень настоящий, не поддельный.