Бегущая от Мендельсона - [37]

– Номер давай! – потребовала я.

– Какой номер? – заерзал на сиденье Бобков.

– Мишаня, не пытайся прикинуться еще большим идиотом, – поморщилась я. – Гони номер!

Бобков повздыхал-повздыхал – очень уж не хотелось ему терять деньги за непыльную работенку! – но в карман полез и достал оттуда свою трубу. Он хотел было продиктовать мне номер, но я решительно отобрала у него телефон и посмотрела на экран. Тщательно переписывая цифры, подумала, что нужно как можно скорее сообщить этот номер Авдеенко, с тем чтобы тот выяснил, кому он принадлежит. Правда, человек, давший заказ Бобкову, мог пользоваться чужой сим-картой, но все равно попытаться пробить его нужно.

– Вот что, Мишаня, – возвращая проштрафившемуся бывшему менту телефон, сказала я. – Теперь ты будешь работать на меня. Дружку своему даешь отбой. То есть, если поступит указание от заказчика продолжать слежку, пусть продолжает и докладывает, что ничего криминального в поведении девушки нет. Со мной созваниваешься регулярно и докладываешь, какие новые инструкции тебе поступили. Точнее, я сама буду тебе звонить, но если вдруг поступит нечто новое и интересное, ты тут же сообщаешь мне. Договорились?

– Сколько платить будешь? – тотчас же взметнулся заинтересованный Бобков, у которого в голове мгновенно закрутились шестеренки, высчитывающие, как прокрутить все это дело так, чтобы и деньги заказчика не потерять, и мои получить.

– Ну и хамская у тебя рожа, Мишаня! – изумленно воскликнула я. – Тебе молиться нужно, чтобы я тебя полковнику не сдала, а ты еще денег просишь! Но! – подняла я палец, прерывая Бобкова, который хотел было уже излиться в возмущенной тираде. – Если будешь в точности исполнять мои указания и окажешь реальную помощь, премию я тебе, так и быть, выпишу.

– Сколько? – быстро спросил Бобков.

– У тебя паранойя развивается, – заметила я. – Тебе не дает покоя один и тот же пошлый вопрос, отвечать на который я сейчас совершенно не намерена. Время покажет, Мишаня. И дела тоже. А теперь говори мне свой номер, я тебе на него перезвоню, и ты вобьешь мой, чтобы потом не распахивал красиво свои глаза и не бил себя кулаком в грудь, уверяя, что ты его просто потерял.

Пока Бобков произносил цифры, я тут же набирала их на своем телефоне. Обменявшись номерами, я сказала:

– А теперь дуй отсюда бегом, Мишаня, пока тебя и впрямь не пригребли дэпээсники.

Уговаривать Бобкова мне не пришлось, он быстро вынырнул из машины и скрылся столь проворно, что я даже невольно подумала, что погорячилась, обвинив его в полном неумении вести наружку. Скрыться Мишаня сумел мастерски.

Я повернула ключ зажигания и посмотрела вперед, туда, где осталась машина Ксении, собираясь подъехать к ней и успокоить. При этом невольно подняла руки и протерла глаза. Машины не было. Серебристого «Шевроле», все это время скромно дожидавшегося окончания моей с Мишаней беседы, не было!

Я постаралась дышать глубоко и ровно, чтобы унять пульсацию в груди. Ничего страшного пока еще не случилось. Ксения, скорее всего, просто перепугалась до смерти и, обрадованная, что гаишник оставил ее в покое, поспешила унести ноги подобру-поздорову. Вероятнее всего, она просто поехала домой и сидит там, трясется, меня дожидается.

На всякий случай я тут же набрала номер девушки. Никто не отвечал. Более того, мне сообщили, что «абонент временно недоступен». Решив, что Ксения просто сильно перенервничала и не хочет ни с кем говорить, я поскорее нажала на педаль газа, и «Фольксваген», сорвавшись с места, помчал меня на улицу Липовую.

Подъезжая к дому Ксении, я отчаянно всматривалась в даль. К счастью, вскоре внутри разлилось приятное чувство облегчения: серебристый «Шевроле» стоял прямо возле подъезда, где жила девушка.

«Ну, слава богу!» – думала я, прыжками забираясь по лестнице вверх. Я вставила ключ в замок и вошла в квартиру. В ответ не раздалось ни звука. Я быстро скинула кроссовки и прошла внутрь. Подойдя к двери в комнату Ксении, постучала. Не получив никакой реакции, я толкнула дверь. Комната была пуста. Точно такая же картина наблюдалась и в комнате, отведенной для меня, и на кухне, и даже в ванной, куда я, наплевав на все церемонии, заглянула не спросясь.

Я почувствовала, как остатки надежды и оптимизма покидают меня. Сомнений не было: Ксения исчезла. Я медленно опустилась на диван, ощущая какую-то пустоту внутри. Вот же гадство! Только-только в этом деле забрезжил просвет, пройдя через который можно было добраться до виновника и обезвредить его! А теперь вообще непонятно, что делать. Потому что в первую очередь даже неизвестно, что случилось с Ксенией: добровольно она исчезла или кто-то ей в этом здорово помог.

Как ни крути, по-любому ситуация выходила прескверная. Я потеряла свою клиентку. Можно, конечно, приводить в свое оправдание кучу доводов, но факт остается фактом. И если она попала в передрягу и выберется из нее с чьей-то посторонней помощью, это совсем нехорошо для моей репутации. А если не выберется… Об этом варианте лучше даже не думать.

– А думать о том, как ей помочь! – вслух произнесла я, внезапно разозлившись на себя. Причем не столько за то, что упустила клиентку – в конце концов, каждый имеет право на ошибку! – а за то, что, вместо того чтобы что-то предпринимать по горячим следам, сижу тут, погрузившись в уныние, и тупо переживаю.