Бегство от страсти - [31]

— Я просто не могла тогда говорить об этом, — продолжала Флер. — Я, словно какая-нибудь викторианская девица, заперлась у себя в комнате и отказалась выйти.

— Сами себя боялись, — заметила миссис Митчэм.

— Вот именно. А теперь мне стыдно. Джек, наверное, этого не понял. Он приходил проститься и, вероятно, еще раз попросить, чтобы все осталось по-прежнему, чтобы я не решала ничего насчет нашего будущего.

— И у вас не хватило смелости сказать ему в лицо, что вы уже решили больше никогда не видеться с ним.

— Я боялась, что, если увижу его, брошусь к нему на шею.

— Да, вы, пожалуй, так бы и сделали, — хихикнула старуха. — Чувствительность вас заела, вот в чем беда, с сердчишком своим не можете справиться.

— Признаю, что это так. — Голос Флер звучал утомленно, словно она бесконечно устала от самой себя.

— Забудьте его, — снова резко сказала миссис Митчэм. — Забудьте его совсем; не думайте о нем и не будем больше о нем говорить. Я больше имени его не произнесу, и пропади он пропадом, сукин сын, за все то горе, что он вам причинил!

Флер не могла не рассмеяться.

— Нельзя так говорить. Что бы подумали в Мелфорде все, кто считает сэра Нормана такой важной особой, если бы услышали некоторые вещи, которые говорит его матушка?

— Им полезно было бы послушать, — отозвалась миссис Митчэм. — К тому же никто и не считает его важной особой. Все слишком хорошо помнят, что когда-то он был в услужении в этом же самом доме.

— В услужении?! — воскликнула Флер.

— Да, так он начинал. Альберт служил на флоте, а я жила с замужней сестрой. Ограниченная скупая женщина, я никогда с ней не ладила. Но надо же мне было куда-то деться, и, пока я искала жилье и работу, Энни взяла меня и маленького Нормана к себе.

— Пожалуйста, расскажите мне еще что-нибудь, — попросила Флер, когда старуха остановилась.

— Интересуетесь Норманом? — резко осведомилась миссис Митчэм.

— На этот счет вам не стоит волноваться, — спокойно возразила Флер.

— Я и не боюсь, в том смысле, в каком вы это понимаете. Если бы Норман стал нормальным человеком, таким, как все, я бы опустилась на колени, хоть они у меня и скрипят, и возблагодарила бы Всевышнего.

— Что вы хотите сказать? Почему он не такой, как все? В каком смысле?

— Да это на самом деле не его вина. Он не всегда был таким. Вечно носился со всякими идеями, займется чем-нибудь и так увлечется, что больше ни о чем и думать не может. Он всегда был серьезным парнем, но все же не дошел бы до такого, если бы не Синтия.

— Синтия? — спросила Флер. — А кто это?

— Моя невестка, — последовал изумивший ее ответ.

— Расскажите мне все с самого начала, — попросила Флер. — Я ведь ничего об этом не знаю. Я и понятия не имела, что сэр Норман женат.

— Уже нет, — мрачно сказала миссис Митчэм. — Он с ней развелся. И давно было пора.

— Он очень переживал? Он, наверное, был очень несчастлив.

— Несчастлив! — презрительно повторила миссис Митчэм. — А чего он мог еще ожидать, когда взял себе жену не по чину, не по положению, а все потому, что влюбился в дом.

— В дом? Как в дом? — переспросила изумленная Флер.

— В этот дом. Дом Синтии. Ради него он на ней и женился, — во всяком случае, мне так всегда казалось, — а когда он получил его и Синтию в придачу, то оказался как ворон в клетке с колибри.

— Синтия — дочь лорда Грэнтона? — уточнила Флер, постепенно начиная понимать все обстоятельства.

Да. Его единственный ребенок. Он оставил ей дом по завещанию, а денег у них хватало только на уборщицу два раза в неделю. Норман же в это время зарабатывал прорву денег, и дом этот его прямо с ума сводил, да и Синтия тоже, по крайней мере, все так думали.

Так или иначе, она вышла за него. Я ее в глаза не видела, пока они не поженились. Я и Нормана редко видела, он как раз тогда вверх пошел, и я знала — он не хочет, чтобы мать-старуха ему навредила своим необузданным языком. Я жила в Тутинге и, должна вам признаться, была там очень счастлива.

Денег у меня было полно — Норман об этом позаботился, он всегда со мной хорошо обходился, — и был друг, которого я очень любила. Теперь он умер, а то не сидела бы я сейчас на этой постели, на которой, говорят, еще королева Елизавета спала, а может, и не спала, кто ее знает. Был бы он жив, я бы его не бросила.

— Вы приехали сюда после того, как Синтия, я хочу сказать — леди Митчэм, уже уехала?

— Около года спустя. Полагаю, Норман считал, что она к нему вернется. Сначала он не хотел с ней разводиться, но потом она все-таки настояла. Они тут устраивали скандал за скандалом, когда она приезжала и просила Нормана дать ей свободу.

Женившись на Синтии, он купил этот дом, чтобы дать ей независимый доход; но, я думаю, окончательно он уступил, когда она пригрозила оспорить его право на усадьбу — кажется, что-то связанное с нарушением порядка наследования.

Во всяком случае, он дал Синтии развод, и она уехала в Кению с человеком, за которого хотела выйти замуж, а потом — вы не поверите! — в тот самый день, когда все было окончательно оформлено, этот человек погиб. Автомобильная катастрофа после приема, который они устроили, чтобы отпраздновать свою свадьбу — она должна была состояться на следующий день.