Беглянка - [18]

Льюк смотрел не отрываясь, ослепленный вихрем зрительных впечатлений: солнце, пробиваясь сквозь густую листву за спиной девушки, окрашивало ее локоны рыжими и золотыми пятнами. Нежно-коричневые веснушки рассыпались по носику, щеки розовели, губы казались мягкими и зовущими.

Общее состояние его можно было сравнить с перегрузкой электросети, близкой к короткому замыканию. И когда его лицо склонилось над ее приоткрытыми губами, за этим последовало то, что показалось обоим самым естественным делом на свете.

Все вокруг перестало существовать, кроме этого влажного, сладкого тепла ее губ, прижатых к его губам. Губы Джози раскрылись, сдаваясь, Льюк прижал ее к себе, погрузил руку в ее волосы и обнял за спину другой рукой.

Желание, непреодолимое и жаркое, овладело им. Руки Джози обвились вокруг него, прижимая к себе все крепче, и тут…

Нечто мокрое скользнуло по его спине. Подпрыгнув, словно его огрели кнутом, Льюк обернулся и увидел телку, подошедшую разведать, нет ли чего вкусного в заднем кармане джинсов хозяина. Это вмешательство так отрезвило Льюка, словно на него вылили ушат холодной воды. Отстранившись от Джози, он сунул руку в карман и вытащил оттуда мятный леденец. Телка схватила его с ладони мягкими бархатными губами. Запустив руку в карман еще раз, Льюк вытащил горсть таких же леденцов и протянул их Джози:

– Вот, вместо коровьих лепешек угостите телочку конфетами. А я посмотрю, что там с ее ногой.

Ковбой опустился на корточки рядом с животным, довольный тем, что нашел отвлекающее занятие, потому что был возбужден, расстроен и бесконечно зол на себя.

Пропади все пропадом, думал он. Не нужен мне сейчас такой роман, у меня на руках и ранчо, и гостиница. Нет у меня времени на экскурсии, на всякие там подвижные игры и меньше всего на то, чтобы вот так возбуждаться. Средь бела дня так загорелся, что чуть пар не повалил. И кто меня возбудил? Фифочка, подтвердившая все мои опасения о том, что она не видела сельской жизни, как своих ушей. Самая бестолковая из всех горожанок, удостоивших «Ленивое ранчо» своим посещением.

Коровьи лепешки, надо же! Взглянув вверх, он увидел, что Джози за ним наблюдает, что глаза у нее по-прежнему затуманены, губы розовые, припухшие, а на щеках румянец, который нельзя объяснить только свежим воздухом.

Он глубоко вздохнул, подавив желание вернуться к девушке. Следовало как-то объяснить свое поведение, но бес его знает, чем его объяснишь?

Льюк медленно поднялся, изо всех сил стараясь удержать телку между ними. Глядя на свои сапоги, он прочистил горло.

– Джози, я, ей-Богу, не хотел выходить за рамки, – промямлил он. – Не знаю, что на меня накатило. Видимо, я так сильно смеялся, что… пришел в такое возб… – (Черт тебя возьми, О'Делл, только не говори возбуждение) – так был взбудоражен, что…

Все правильно, это слово подходит больше: взбудоражен. Хотя, черт подери, оно тоже заводит не туда!

Щеки Джози пылали огнем. Проглотив слюну, он отвел глаза от ее лица.

– Короче говоря, я сожалею. Это больше никогда не повторится. – Он махнул рукой в сторону пикапа: – Пора ехать, нам предстоит еще многое осмотреть.

Льюк зашагал к машине, от всей души желая, чтобы земля под ним разверзлась и поглотила его.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ближе к вечеру они возвращались в гостиницу. Пикап так подпрыгивал на ухабах, что Джози пришлось опереться рукой о приборную доску. Заходящее солнце окрасило облака в тона пожара, но Джози ничего не видела. Она была слишком поглощена мыслями о сидящем рядом с ней человеке.

Льюк уставился на дорогу, прямо перед собой. Лицо его имело такое сосредоточенное выражение, словно он прокладывал путь по полю, начиненному минами.

Молчалив, замкнут и отчужден с той самой минуты, как они уехали с пастбища. Нельзя сказать, размышляла Джози, что он груб, наоборот, он стал воплощением вежливости. Очень подробно ответил на все вопросы, касающиеся ранчо, показал собранный урожай озимой пшеницы, стадо рогатого скота, конюшню. Опять же в ответ на ее вопросы очень вежливо объяснил, что имеет диплом зоотехника, полученный на факультете животноводства в Государственном университете штата Оклахома. Добавил, что ранчо для него не только специальность, но и образ жизни. И что сейчас самое главное в сельском хозяйстве – технология.

При других обстоятельствах девушку поразили бы размеры «Ленивого ранчо», объем работ и то, как толково, со знанием дела ведет Льюк хозяйство.

Чувства девушки были столь растревожены поцелуем, что великолепный ландшафт остался за пределами ее внимания.

Сейчас, видя строгий, даже жесткий профиль ковбоя, Джози с трудом верила, что совсем недавно он вел себя так непредсказуемо и страстно. Она чуть было не усомнилась, уж не пригрезилось ли ей все это, но тут же поняла, что не смогла бы вообразить себе такой поцелуй: он просто перевернул ей сердце – никогда еще она не испытывала ничего подобного, даже не представляла себе таких ощущений. Даже теперь, вспоминая этот поцелуй, она чувствовала сердцебиение и сухость во рту.

Ни за какие сокровища не смогла бы она сейчас сказать, как все началось. Целую минуту они смеялись до упаду, потом взгляды их встретились; дальше – глаза Льюка потемнели и затуманились, лицо его стало клониться к ней, а рот принял нетерпеливое, жаждущее выражение и стал очень медленно приближаться, пока наконец их губы не слились воедино.