Беглянка - [6]

— Не волнуйся: когда они проснутся, будут помнить только то, что после кораблекрушения долго шли через лес и спокойно добрались до людей. Никаких ужасов, никакой погони, никаких оборотней и Сольвиара. Пусть считают, что вернулись в Аргаир, а ты отправился в Ковен — проситься в ученичество. Я пришлю за ними людей — переправят, куда нужно. А ты… как я уже сказал: у тебя один час. Решай.

— Они не забудут меня? — беспокойно посмотрел юноша.

— Нет.

— А вас?

— Меня им помнить незачем.

— Вы переправите их в Аргаир?

— Я не люблю повторяться, — заметно похолодел голос мага. — Твои друзья в безопасности. Свул проследит, чтобы все было сделано как надо. Еще вопросы?

Вэйр прикусил губу.

— Я должен вернуться домой. Я обещал матери.

— Вернешься. Но не сейчас, а когда научишься себя контролировать. Это займет несколько месяцеа… или чуть больше. Но по истечении этого времени у тебя будет возможность их навестить.

— Я могу опоздать. — Парень вдруг упрямо сжал челюсти. — Они могут быть в опасности: туман с каждым годом возвращается все чаще, а Ковен так ничего и не узнал. Я не успел добраться до городского мага!

Маг неуловимо нахмурился.

— О чем не узнал?

— О том, что происходит возле Охранных лесов. У подножия Снежных гор, где регулярно пропадают люди! Кто-то из магов насылает на деревни магию и убивает людей!

— Вот как? — На лице чародея появилось странное выражение. — Возможно, если ты расскажешь все мне, Ковен узнает об этом сегодня же. И, возможно, нам даже придется навестить твоих родителей вдвоем… в самое ближайшее время. Разумеется, если дело того стоит. Устроит тебя такое условие?

Вэйр вздрогнул всем телом и вскинул на незнакомца неверящий взгляд.

ГЛАВА 2

Тупой Гы любил гулять вдоль берега после грозы. Он знал, что река, дающая ему пищу, в это время нередко выходит из берегов и заполняет собой обширные луга, что стоят чуть ниже по течению. А еще он знал, что бегущие с гор ручьи разливаются звенящим половодьем и частенько выносят много интересных штуковин, которые он смог бы подобрать и с гордостью показать отцу.

Порой это были причудливой формы коряги, которые Гы с легкостью доносил до старенькой хижины. Иногда — необычайно длинные шишки или тухлые рыбины с непривычно красным мясом. А пару раз ему удавалось отыскать даже заостренные с одного конца палки, при виде которых отец неизменно мрачнел и поспешно зарывал находки отпрыска в землю.

Сегодня у Гы было хорошее настроение. Впрочем, оно всегда у него было хорошим: дуракам неведомы печали и тревоги. А он в свои восемнадцать лет был сущим болваном, способным лишь на то, чтобы исполнять самые простые команды: подай, принеси, нельзя, стой или хватит. Рослый и здоровенный, как медведь, он не знал, что существует другой мир, кроме его леса. Мир, в котором есть другие люди, стрелы и арбалеты и в котором один человек может ни за что убить другого.

Он и слова-то такого-то не знал: «убить». Просто жил как жилось и был счастлив тем, что имеет, никогда не задумываясь, что можно жить совсем по-другому.

Маленькую змейку он заметил сразу — серебристый полоз слишком ярко выделялся на траве, чтобы взгляд дурачка упустил его из виду. Правда, полз он вяло и неуверенно. Да и был, надо сказать, совсем небольшим.

Тупой Гы, заметив добычу, радостно осклабился и потопал в ту сторону, но полоз неожиданно приподнял плоскую головку и пристально уставился на приближающегося детину. На какое-то время застыл, словно сомневаясь, а потом зашипел и, стремительно развернувшись, пополз прочь, заставляя радостно загукавшего парня следовать за собой.

Гы громко засопел, увлеченно преследуя красивую змейку, и даже руки вперед вытянул, чтобы как можно скорее схватить необычное существо. Он не думал о том, что змея может быть ядовита. Не знал, куда бежит сломя голову. И ни на мгновение не остановился, чтобы об этом поразмыслить: ему было интересно поймать новую игрушку, и он вознамерился сделать это во что бы то ни стало. А потому, позабыв про реку и наказ батюшки никуда от нее не отдаляться, диким туром вломился в заросли бузины, оглашая воздух восторженным:

— Гы-ы-ы…

Правда, змея не уползла далеко — отдалившись от реки на пару десятков шагов, нырнула в овраг, по низу которого струился крохотный ручеек. А затем проворно забралась на большой камень, частично скрытый опавшими листьями и целой охапкой светлого сена.

Тупой Гы сперва не понял, на что именно наткнулся, и потянулся к замершей змейке огромной пятерней, но случайно пихнул коленом камень и сильно удивился — странный булыжник был мягким и почему-то ответил на толчок едва слышным стоном. Так, будто был живым.

Детина настороженно застыл, недоверчиво изучая находку. Для верности потыкал пальцем, убедившись, что камень был каким-то неправильным. Наконец рискнул сдвинуть «сено» в сторону и с изумленным «гы-ы» отпрянул, разглядев человеческое лицо с невероятно бледной кожей, бескровными губами и полуприкрытыми веками.

В тот же миг змейка грозно зашипела, юркнула под спутанные волосы, обвилась вокруг шеи хозяйки и замерла, вцепившись зубами в собственный хвост.

Если бы Тупой Гы был поумнее, он бы сообразил, что она не совсем себя укусила, а вцепилась в поблескивающее на солнце колечко, вокруг которого обвилась кончиком гибкого хвоста. Однако он не заметил. И продолжал изучать распластавшееся на земле тело со смесью недоверия, удивления и неожиданно вспыхнувшей радости.