Беглецы в Бесконечность - [47]
Ввалившись в кафе, Слави и Диди оказались в малюсеньком зальчике — два шага до стойки, слава богу, на право был проем и за ним еще один зальчик, с четырьмя столами и битком набитый разнообразнейшей публикой. Разнообразнейшей, но преобладали в основном две социальные группы — туристы и хиппи, последние хотя бы по внешнему виду. Нашелся не сильно занятый стул, но и так сказать не совсем свободный — на двух стульях разместились втроем, Диди уселась на колени Слави, через мгновение все уже знали друг друга, к тому же пара хиппов видела Слави с Диди на Кампе. Плюс нашлись и общие знакомые, между Слави и вон тем в уголке зажатом блондинистом молодом человеке с огромнейшим пацификом из проволоки поверх голубой индийской рубахи. Молодой человек с пацификом оказывается знал Володю-Бороду!..
Гул голосов перекрывал шум какой-то музыки, вроде бы она была, но и вроде бы ее ни кто не слышал, по кругу пошел уже третий джойнт с голландской травки, толстая пожилая хозяйка-не хозяйка, но принесла пива всем, незаметно туристы оказались вытесненными на улочку-щель и отправились по своим ночным туристическим делам, ближе к одиннадцати, к закрытию "Ботеги" экскурсия по "Праге андеграунд" продолжилась, только количество экскурсантов перевалило за полтора десятка!..
— Перед нами стена Джона Леннона, боже! что я вижу, когда я уезжал, Джон был бородат и трагичен, как всякий большой артист, полон непонятного горения и страсти, а сейчас?! Кто этот толстый, с ленивыми узкими заплывшими глазками и с хитрой гнусной ухмылкой на толстых губах, не говорите мне, что это Джон, я вам не поверю?!..
— Слави! -
смеясь, орало молодое поколение так, что за стеною, где располагалось посольство Мальтийского ордена, вздрагивали деревья и облетали листья.
— Слави, это нарисовано совсем недавно, на прайса магистрата!..
— Ну да, я понимаю, раньше рисовали Ленина, теперь Леннона, главное бабки, остальное их не интересует, пойдемте скорей отсюда, я вам лучше покажу, где раньше, когда вы все еще ходили в начальные классы школы, был сквот да еще ко всему и хипповый!..
Шумной гурьбою, со звоном неизвестно откуда появившейся гитары, подхватывая неизвестно откуда взявшихся местных и иностранных своих — с дредами, бонгами, в пончо и ориентальных шмотках, пересекли Влтаву через Карлов мост, доставив массу удовольствия редким стайкам туристов. Щелкали слепящие вспышки фотоаппаратов, краснел глазок или мушка видеокамеры, мост кончился, светофор уже перешел на ночной режим — мигающий желтый предупреждал о возможной опасности… Поворот направо, проход узким тротуаром, первая улица, поворот налево во вторую, выпирающий пузом дом, Слави замер перед побеленным зданием с какими-то двумя закрытыми по случаю ночи, магазинами… Редкие освещенные окна подчеркивали закрытость и замкнутость здания, по фасаду на входом была надпись большими золотыми буквами — 3ЛАТА ЛОДЬ… Молодежь шумела, толкалась, перекрикивалась, не понимая важности момента, и только Диди, верная, нежная, чуткая Диди шепнула — это здесь?.. Слави мотнул головою, сглотнув остатки прошлого слегка соленого… Но через минуту уже справился с нахлынувшим было волнением и ностальгией.
— Минуточку внимания, перед вами дом, под названием "Злата лодь", известным как бывший хипповый сквот, ныне населен работниками одного из министерств…
— А давайте им напомним, в чьем доме они живут! -
разнесся звонкий голос Диди, закаленный в различнейших экологических демонстрациях, и через секунду в узкой улице, к самому небу, стиснутому крышами, взлетело звонкое:
— Уэн д мун ис ин д севенс хаус…
А еще через полсекунды пели все!
— Уэн д мун ис ин д севенс хаус
Энт юпитер элайн вис марс…
Дома на Напрстковой улице казалось стояли притихшие, затаившиеся, замершие, как будто ожидали после звуков боевой трубы, то есть голоса Диди, начала атаки… Штурма…Черные стекла, в доме "Злата Лодь" погасли даже те редкие окна, что горели уютным светом, отражали звуки… Притихшая улица внимала словам страшной песни.
31 мая 1994 года.
В этом последний день весны, теплый и солнечный, начавшийся таким прекрасным утром — легкий ветерок раскачивал кусты марихуанны на крыше дома, в открытых и распахнутых настежь окнах колыхались самодельно батикованные занавески, ни чего не предвещало грозы. А она приближалась…
По улице Каролине Светле тихо подкатили два автобуса, битком набитыми молодыми агрессивными людьми в черной униформе, следом катило еще несколько авто… Нет, это не были эсэсовцы или представители какого-либо фашистско-скинхедовского движения, это были просто работники чешской полиции…
Остановившись перед сквотом, люди в форме быстро выскочили и окружили дом, заняв предполагаемые места для начало штурма. Не хватало только оружия, но на дворе все же был 94, пять лет после "бархатной революции", а потому ограничились лишь дубинки и баллончиками со слезоточивым газом…В доме затаились и притворялись что спят тридцать два преступника! из них больше половины женского пола и пятеро детей, в том числе и один грудной… По команде старшего, рыжего мужика с неприятным лицом лет так сорока, вооруженного наперевес большой видеокамерой, к двери выдвинулся средних лет пан в полукомбинезоне, этот правильный гражданин своего государства, работник одной из фирм по открыванию дверей — если вы потеряли ключ, очень быстро, умело и профессионально вскрыл два замка… В распахнутые настежь двери ворвались полицейские, раздались, нет, не выстрелы защитников дома, а лишь гневные крики, плач разбуженных детей, какой-то грохот… Операция принесшая столько много славы полиции, началась…
Фантастическо-реалистическо-сюрреалистический роман о том, как из потерявшегося в советской действительности интеллегента-алкоголика, вроде бы прожившего несколько жизней, можно сделать космонавта. Главное — пообещать квартиру оперу из угрозыска. Пародия на ельцинскую Россию с элементами гиперболы и сюрра, спецслужбы, мафии, революционные армии освобождения, показуха и обман — все знакомо, узнаваемо и… страшно. Недаром первая часть называется — Партия, вторая — Россия, и третья — Дурдом… Взбесившийся космический корабль, живущая на подачки Запада страна и конец?.
Роман о будущем России, которой уже нет. Вместо России Терра Инкогнита, населенная дикими племенами, разговаривающими на русмате… Контролируемая ООН и внешне, и изнутри. И конечно талантливый вождь одного из племен, имеющий в помощниках двух людей из внешнего мира, мечтает захватить этот самый внешний мир — уже летающий к звездам, своим могучим войском на коровах, вооруженных дубинами… Один помощник — Главный Воин, бывший Наблюдатель ООН, второй Бринер, контрабандист предметов с Территории во внешний мир.
«Зазаборный роман» — капля в разливанном море русской тюремной литературы. Бескрайний водоем этот раскинулся от «Жития протопопа Аввакума» до «тюремной» трилогии Лимонова, от «Записок из Мертвого дома» Достоевского до «Американского ГУЛАГа» Старостина и «Сажайте, и вырастет» Рубанова, от Шаламова до Солженицына. Тексты эти, как правило, более или менее автобиографические, а большинство авторов, решившихся поведать о своем опыте заключения, оказались в тюрьме «за политику». Книга Владимира Бороды в этом отношении не исключение.В конце 1970-х «накрыли» на юге Союза группу хиппи, которые печатали листовки с текстом Декларации прав человека.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.