Беглецы - [110]

— Сейчас мне просто не по душе общество других ребят. Я лучше буду готовиться к жертве в одиночестве, хорошо?

— Нет, не хорошо, — говорит пожилой пастор. — У нас здесь так дела не делаются. Все поддерживают друг друга.

Младший священник наклоняется ко Льву:

— Я прошу тебя дать ребятам шанс. Они все хорошие.

— Может, я нехороший! — отвечает Лев и, не удержавшись, снова смотрит на часы. Двенадцать пятьдесят. Маи и Блэйн будут на месте через десять минут, а он все еще болтается в этом чертовом кабинете. Что будет, если он не придет вовремя на место встречи?

— Ты куда-то опаздываешь? — спрашивает администратор. — Просто ты все время на часы смотришь.

Лев понимает, что необходимо дать какой-то осмысленный ответ, иначе они начнут подозревать его в чем-то криминальном.

— Я… слышал, что парня, похитившего меня, сегодня отведут в медицинский блок. Думаю вот, случилось это уже или нет.

Священники переглядываются, потом вместе смотрят на администратора. Тот откидывается на спинку стула, демонстрируя полнейшее спокойствие.

— Если этого еще не случилось, значит, скоро случится. Лев, мне кажется, не стоит без конца думать о том, что происходило с тобой, пока ты был заложником. Уверен, это было тяжелое время, но, рассказав об этом кому-нибудь из нас, ты получишь возможность избавиться от наваждения. Тяжелые воспоминания имеют свойство утрачивать силу, если делишься ими с кем-нибудь. Я бы хотел провести внеочередное занятие с ребятами из твоего блока сегодня вечером. Мне кажется, ты увидишь, насколько важно сочувствие других в подобных вопросах.

— Вечером? — переспрашивает Лев. — Что ж, отлично. Я расскажу вам все сегодня вечером. Может, вы и правы, и я почувствую себя лучше.

— Мы лишь хотим помочь тебе снять груз с души, — говорит один из священников.

— Так что, я могу идти?

Администратор в течение нескольких секунд изучает его лицо.

— Мне кажется, ты очень напряжен, — замечает он. — Нужно провести с тобой несколько занятий по направленной медитации…

6З. Охранник

Он ненавидит свою работу и жару. Ему противно стоять у входа в Лавку мясника и охранять двери, препятствуя входу и выходу тех, кому проходить не положено. Еще в интернате он мечтал организовать собственное дело с одноклассниками, но никто не дает кредитов ребятам, жившим на попечении у государства. Даже сменив фамилию Сирота на Муллард, принадлежащую самому богатому семейству в городе, он не смог никого обмануть. Оказалось, что многие ребята, окончив тот же интернат, сменили фамилию на аналогичную, решив, что таким образом смогут одурачить окружающих. В конце концов выяснилось, что одурачили они только самих себя. Прошел уже год с момента выпуска, а он смог найти только несколько вакантных рабочих мест самого низшего пошиба — таких как должность охранника в заготовительном лагере.

Оркестр на крыше приступил к дневному отделению концерта. Играет музыка, и это уже само по себе неплохо — по крайней мере, время проходит быстрее.

У крыльца появляются двое ребят и подходят к охраннику. Рядом с ними нет конвоя, а в руках у ребят подносы, накрытые алюминиевой фольгой. Охраннику их вид не нравится. У парня наголо обритый череп. Девушка — азиатка.

— Что вам нужно? Вас здесь быть не должно.

— Нам поручили передать это оркестрантам, — говорит парень, заметно нервничая. Вид у него испуганный и неблагонадежный. В этом, впрочем, ничего нового нет. Все жители лагеря начинают дергаться, оказавшись вблизи Лавки мясника, а обманщиками и плутами охраннику кажутся все без исключения.

Он заглядывает под фольгу, которой накрыты подносы. Жареная курица с пюре. Иногда оркестрантам посылают еду наверх, но, как правило, ее относит кто-то из персонала.

— Они вроде бы только что на завтрак ходили, — говорит охранник.

— Видимо, нет, — возражает парень. Судя по их виду, им вовсе не хочется околачиваться у Лавки, и они предпочли бы быть где-нибудь еще, и охранник назло решает пропустить ребят, чтобы они помучились подольше.

— Надо позвонить, — бросает он, доставая телефон. Набрав телефон офиса, он слышит в трубке короткие гудки. Занято. Еще бы, как обычно.

Охранник пытается решить, что грозит ему большими неприятностями — пропустить ребят, не имея формального разрешения, или прогнать их, хотя, очевидно, их прислали из администрации.

— Дай-ка я еще раз взгляну, — говорит он, поднимая край фольги на подносе в руках у девушки. Курица выглядит весьма соблазнительно, и, взяв с подноса лучший кусок, охранник решает пропустить ребят. — Пройдете через стеклянные двери, — говорит он, — и увидите слева лестницу. Если замечу, что вы пошли куда-то еще, приду и нашпигую транквилизаторами быстрее, чем вы себе можете представить.

Ребята входят внутрь, и охраннику уже все равно, где они. Он не знает, что, хотя ребята и поднялись по лестнице, еда в оркестр так и не была доставлена — они просто выбросили подносы. И кусочков лейкопластыря, наклеенных на их ладони, охранник так и не заметил.

64. Коннор

Коннор стоит у окна спальни в полном недоумении. Лев здесь, в том же лагере, что и он. Не важно, как он сюда попал, важно то, что его вскоре отведут в медицинский блок. Все, что он сделал, было сделано напрасно. В душе его пусто — такое впечатление, что его самого уже разрезали на куски и отправили на рынок, как телятину.