Беги, Василич, беги! - [23]

— Как бы сам защиты от спуска не искал, — подбоченилась Светолика.

— Смотри, егоза, — погрозил Гудыма пальцем, — спроворь нам на скорую руку что-нибудь на стол, к князю идем, а там застолье не скоро будет.

На скорую руку была пареная репа, стоявшая в печке, краюха хлеба, лук зеленый, соль в деревянной солонке и кружка кислого кваса.

Я к этому времени достаточно проголодался, поэтому налегал на диковинные продукты, нахваливая их, особенно репу. Кто из вас, ребята, ел репу? Мало кто, а некоторые даже и не представляют, что это такое, хотя слышали выражение, что что-то может быть проще пареной репы. Так вот, репа относится к семейству капустных, кругленький такой плод с оригинальным вкусом, до картошки был основным продуктом питания и врачевания. Сам раньше не знал, что репа обладает мочегонным, антисептическим, противовоспалительным, ранозаживляющим и обезболивающим действием. Детей тогда репой лечили от рахита, заболеваний костей и крови.

От еды появилось чувство сытости и сразу появилось желание закурить, но я подавил это желание уговорами самого себя, что сейчас не время для этого, нет табака, да и мало ли, вдруг придется с девкой целоваться, а от меня несет как от пепельницы.

Глава 26

Оказалось, что святилище находится не так далеко от Киева. Километров пять по прямой или семь километров по дороге. На самом деле семь километров оказались с гаком длиной километра в три, потому что мы с Гудимой топали средним шагом часа два с половиной по моим смартфонным часам и самозаводящейся «сейке» на правой руке, потому что на левой руке слабый подзавод и ночью часы могут сами остановиться.

Столица Руси представляла собой заштатный поселок с разнокалиберными домами, обосранными конями и коровами дорогами, ошметками сена у столбов коновязей, неровными дорогами, грязными придорожными канавами, людьми в разной одежде и служилых людей о конь и в пешем порядке, и над всем этим стойкий запах всего перемешанного на улице и вырывающегося из домов в виде запахов из отхожих ям и дымящихся кухонь. Кое-где у домов было прибрано, а у большинства домов было все так, как оно произрастало и покрывалось выкинутыми костями и прочим мусором. Встречавшиеся нам люди старались не наступить в кучи и обходили места, в которые выливаются помои, дожидающиеся летнего дождя, чтобы грязными кучами вылиться из пределов городка и заполнить собою канавы, а потом отправиться в ручьи и речки в качестве биологической массы для рыбы и прочей живности, перерабатывающей продукты жизнедеятельности человека.

Одним словом, не было там той красоты, которую демонстрируют в художественных голливудских и украинских фильмах, показывающих свое превосходство над теми, кого они в настоящее время презрительно называют москалями. Не было в те времена шика и блеска. Хотя, это на мой изысканный взгляд человека, привыкшего к жизни в условиях огромного города и имеющего свой урбанистский взгляд на организацию жизни. А для людей, ютившихся в лачугах и землянках, жизнь в этих городах-поселках была верхом совершенства и цивилизации, поэтому и в летописях пишется о том, как хорошо жилось в резных теремах и как все там было чистенько и удобненько. Летописцы даже князя Владимира называли Красное солнышко, то ли для того, чтобы подчеркнуть его отличие от других людей, либо указать на красную физиономию от возлияний и ежедневного блуда с беззакониями. И этого человека нам навязали в качество святого.

Княжий терем был самым большим в городе, да иначе и не могло быть. Все-таки город-крепость, высокий тын как вокруг святилища, ворота, вооруженная стража и княжий терем тоже был за тыном как наблюдательный пункт при обороне крепости.

Стража нас не задерживала, потому что начальники знали Гудыму и привыкли к его фигуре с посохом и маузером в деревянной кобуре, болтающейся на боку. Ему бы еще буденовку на голову, ну прямо чистый комиссар из гражданской войны.

— Здрав будь, княже Владимир, — приветствовал Гудыма князя, — вот пришли мы по зову твоему, а это мой помощник, пришедший оттуда, — и он показал пальцем в небо, — зовут его Олег. А как здравие твое, князь, какие заботы мучают твою светлую голову?

При упоминании моего имени лицо князя нахмурилось. Вспомнились, вероятно, времена, когда брат его Ярополк правил в Киеве, Олег — в Искоростене у древлян, а сам Владимир в Новгороде. И пошла у братьев борьба за власть. Сначала начали воевать Олег и Ярополк. Дружина Олега была разбита, а сам он погиб. Владимир собрал большое войско, нанял варягов и разбил Ярополка. Ярополк сдался, но был убит Владимиром.

Люди этого пока не знают, но потом было крещение Руси и после этого крещения Владимир совершил столько преступлений, что впору его называть не Святым, а Окаянным. Но до этого мир еще не дожил.

— Садитесь, волхвы, — сказал князь, — послушайте, что мне гости иноземные сказывать будут, а потом выслушаю вас, что думаете об этом деле. Но учтите, это конкуренты ваши, поэтому будьте правдивы в высказывании всего того, что думаете, в рот мне не заглядывайте, будьте помощниками моими. Были у меня уже гости из Волжской Булгарии. Звали меня в ислам, обещали мне двенадцать гурий после того, как я рай попаду, а перед этим мне должны сделать обрезание и вино пить запретят. Отказался я категорически, разом закрыв себе азиатчину. Были у меня и хазареи и тоже с предложением делать обрезание и не есть свинину ни в каком виде. Да кто они такие, чтобы мне крайнюю плоть резать, не для того мне ее боги дали, чтобы кто-то обрезал. И кто они эти хазареи? Где они сейчас? Нету их. Бог раскидал их по всей земле, и они меня будут учить? Сегодня будет у меня диспут между греческими и римскими проповедниками. Надо что-то выбирать, а то с нашим многобожием нас в Европах разных шибко не жалуют.