Беги и живи - [14]
Это было давно. Когда все еще было хорошо.
Зои смотрела прямо перед собой. Я пыталась понять, что ей известно. И почему она подружилась со мной, несмотря ни на что.
Я хотела что-нибудь сказать, что-нибудь легкое, чтобы все то, что мы сказали до этого, исчезло навсегда, а заодно все мои тревожные мысли. Но ничего легкого в голову не приходило.
Прошел час, или полчаса, а может быть, всего лишь минута, а потом Зои потянулась, положила ногу на ногу и сказала мне, что у нее целая куча времени и что она не уйдет, пока я не расскажу, ведь мы друзья, а друзья на то и друзья, чтобы принимать человека таким, какой он есть, правда?
Или, может, она ошибается и мы вовсе не друзья? Эти слова висели в воздухе, но она их не произнесла.
– Несчастный случай, – сказала я.
Губы мои слиплись. На языке лежал камень, такой тяжелый, что я сомневалась, стоит ли начинать говорить.
– Несчастный случай, – повторила я. Больше я ничего не могла из себя выдавить.
– Я знаю, – сказала Зои.
Я взглянула на нее с удивлением. Она смотрела на меня так спокойно, что я сделала глубокий вздох и продолжила:
– Страшное несчастье.
Камень у меня во рту стал еще больше, я еле могла говорить.
– Я знаю.
Она такая умная. Она все понимает и поэтому говорит то, что пытаюсь произнести я:
– Ты там была.
– Линда, – продолжила я, – она умерла. Взяла и умерла.
– Но ты же не виновата. Ты же сама это знаешь.
– Откуда… – Я замолчала.
Она обняла меня.
– Откуда я все это знаю, да, Нор? Однажды тебя не было, и Виктор спросил у Тони, правда ли то, что о тебе говорят, и Тони ответил, что правда и что ты очень переживаешь, так что лучше с тобой об этом не говорить. Может быть, как-нибудь потом. Если ты сама заведешь разговор.
Это правда? Разве я так сильно переживаю? Почему же я сама об этом не знаю?
– Кто еще знает?
– Тони, Виктор, я. Ну, еще несколько человек, может быть.
– Кошмар.
Камень становился все больше, теперь он уже заполнял всю меня, все мое тело. Я больше не хочу с ними встречаться, потому что теперь я буду видеть это на их лицах. Не смогу вести себя с ними, как раньше.
– Нор?
– Что?
– Виктор от тебя без ума.
– Я не знала.
– Как ты думаешь, мог бы он в тебя влюбиться, если бы знал, что ты сделала что-то ужасное?
Вообще-то у плохих людей тоже бывают мужья, и жены, и даже дети.
Я пожала плечами.
– Нор?
– Оставь меня, пожалуйста.
Я встала.
– Пойдем в дом, – сказала я и добавила из вежливости: – Идешь?
Она посмотрела на меня так по-доброму, что мне стало нехорошо.
– Да. На улице уже прохладно.
Вдруг я почувствовала, что успокоилась.
– Извини, Зои. Я сама себя не понимаю.
– Я себя тоже не всегда понимаю, – улыбнулась она. – Как меня угораздило влюбиться в такого идиота, как Виктор? – Она вздохнула.
– Так бери его себе, – сказала я.
– Я бы взяла, – ответила она. – Но так не бывает.
– Так не бывает, – повторила я. Как будто я в этом что-то понимаю.
Мама спустилась на первый этаж с ведром и тряпкой.
– Я закончила, – сказала она и отставила ведро к стене.
Она уже надела свое выходное платье, а сейчас достала из шкафа новые туфли и сняла с вешалки самое красивое пальто. Слегка тронула губы темно-красной помадой. Мама у меня красавица, вдруг подумала я.
– Ну вот, – сказала она. – Одевайся. Поедем в город покупать тебе подарок, завтра у тебя день рождения.
«Покупать тебе подарок». Как будто мне шесть лет, а не шестнадцать.
– Я хочу красные брюки, – сказала я вдруг.
– Красные? Зачем?
– Просто так. Мне нравится. И не просто красные, а ярко-красные и очень широкие.
– Нор! Такое никто не носит!
Я так точно не ношу. Всегда хожу в обычных темно-синих джинсах.
– Неправда. Это сейчас очень модно, я уже много у кого видела…
– Спорим, у Зои таких нет, – перебила меня мама.
Так нечестно. У нас с Зои совсем разный вкус. Вдруг мне захотелось быть смелой. И носить то, что мне нравится.
– Ярко-красные, – повторила я.
Я услышала, как мама вздыхает.
– Но это так вызывающе. Люди будут обращать на тебя внимание.
– Тебе так важно их мнение? А может, пусть они катятся со своим мнением куда подальше?
Она густо покраснела. Потерла себе лоб. Кивнула.
– Ты права, – сказала она. – Если ты хочешь красные, значит красные.
Люди. Опять люди.
– Ах да, совсем забыла. Заходил Маттиа, как только вы с Зои ушли.
Мы подходили к машине. Мой взгляд невольно скользнул к соседнему дому. К бункеру, в дверь которого никто никогда не звонит и откуда никто никогда не выходит.
– Мы его встретили, – сказала я маме. – У футбольного поля.
– И что? – спросила она, как-то слишком оживленно.
– И ничего, – ответила я. Если я расскажу маме о Рози, она начнет задавать вопросы и строить догадки. А я этого не хочу.
Может, Маттиа все преувеличивает и Рози просто слегка одиноко. Неудивительно. Мне бы тоже было одиноко, если бы мой дом превратился в бункер.
– Я еще подумала: может, он принес тебе подарок. От них с Рози. Шестнадцать лет ведь бывает только раз в жизни.
– Мама!
– Почему бы и нет? Вы же не ссорились?
– Нет, но…
– Ну вот.
– А они с Рози…
Мы сели в машину, Зои и Тео сели на заднее сиденье.
– Жизнь – странная штука, Нор. И хорошо, что так.
Мама говорила с удивительной теплотой. Она не прикоснулась ко мне, не обняла, но оказалась вдруг так близко.
Жюльетта родилась сиять – так говорил ее отец. Это он показал ей мир музыки, вместе они выступали в маленьком оркестре и были любимцами публики, с ним она впервые запела. Но его внезапная смерть все бесповоротно изменила. Теперь ей одной приходится отвечать за маленькую сестру Миа и зарабатывать на жизнь – ведь старший брат Луи ушел из дома сразу же после похорон, обрушив на мать поток проклятий: чудо, что сердце отца не разбилось раньше, ведь она всегда заботилась только о себе. Жюльетта старается не думать о матери плохо и делать для семьи все возможное, пока однажды не случается ужасная трагедия – Миа погибает после странной продолжительной болезни.
Света открыта миру и не ждет от людей плохого, пусть они порой занимаются странными вещами и их бывает трудно понять. Катя непроницаема и ни на кого не похожа, она словно из другого мира и притягательна для Светы именно своей инаковостью. Ее хочется защищать, помогать ей и быть настоящим другом. И Света без колебаний ступает на дорожку в чужой мир, но ее безоглядную доверчивость встречают там враждебно и страшно. И дело вовсе не в том, что колдовской камень-шаролунник, попавший Кате в руки, все знает про человека… Повесть «Изо» заняла в 2018 году первое место на «Книгуру» – крупнейшем конкурсе детской и подростковой литературы на русском языке, где победителя выбирают сами читатели.
Одиночная кругосветка – давняя мечта Якоба Беккера. Ну и что, что ему тринадцать! Смогла же Лаура Деккер в свои шестнадцать. И он сможет, надо только научиться ходить под парусом. Записаться в секцию легко. А вот заниматься… Оказывается яхтсмены не сразу выходят в открытое море, сначала надо запомнить кучу правил. Да ещё постоянно меняются тренеры, попробуй тут научись. А если у тебя к тому же проблемы с общением, или проблемы с устной речью, или то и другое вместе – дело еще усложняется…
У Павла и Гуль были бабушка, мама и чудесный старый дом свидетель истории их семьи. Но все меняется в одночасье: бабушка умирает, мама исчезает, а дети оказываются в детском приюте. В новом романе для подростков Дина Сабитова, лауреат премии «Заветная мечта» за повесть «Цирк в шкатулке», говорит о настоящих ценностях: только семья и дом в современном мире, как и сто лет назад, могут дать защиту всем людям, но в первую очередь тем, кто еще не вырос. И чувство сиротства, одиночества может настичь не только детей, оставшихся без родителей, но любого из нас, кто лишен поддержки близких людей и родных стен.
У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.