Беги, детка, беги - [73]
Ты сразу смотришь на меня, как я сижу здесь на диване с большими глазами, завернутая в одеяло. Твои глаза с беспокойством сканируют меня, и когда ты понимаешь, что у меня нет видимых травм, немного расслабляешься. Мое сердце останавливается, когда ты подходишь ко мне, но не в плохом смысле. Чувствую себя чертовой принцессой из сказки, которую спасают из замка.
— Ты можешь идти? — это первое, что ты меня спрашиваешь. Наверняка могу. В смысле, он же ничего со мной не сделал. В это время твой отец заботится о Райли.
— Мой чемодан — красный, — отвечаю я и встаю. Мне не хочется выглядеть глупо перед мистером Раш. Ты идешь за моими вещами мимо Райли, и, уверена, тебе хотелось бы по пути пнуть его ногой по голове. Я знаю твои мысли почти так же хорошо, как свои собственные. Мы связаны, Мейсон.
Ты возвращаешься с моим красным чемоданом, а я ковыляю к двери. Бл*дь! Вчерашний адреналин так сильно въелся в мои кости, что я с трудом могу передвигаться.
Ты раздраженно вздыхаешь из-за того, что я такая медлительная, и поднимаешь меня. Кстати, на мне все еще пижама, Мейсон, — я просто хотела упомянуть об этом, — но тебе все равно. С чемоданом в руке ты выносишь меня из квартиры.
— Я забронировал вам номер в «Хилтоне»! — кричит нам вслед твой отец.
38. Я всегда буду рядом, когда мой сын во мне нуждается, Райли
Теперь у нас в семье есть не только тот, кто бьет женщин, а и почти насильник. Мы проделали действительно хорошую работу. Я могу думать об этом только с цинизмом, потому что если когда-нибудь действительно осознаю серьезность ситуации — полетят головы, Оливия. Райли снова пришел в себя после удара, который я обещал Мейсону по дороге сюда. Оливия, ему это было нужно, и Райли тоже. Он сейчас в самой заднице, и мне нужно позаботиться о своем втором сыне, у которого почти случился нервный срыв. Это так важно, что я рядом, потому что видно, что сейчас он уже сожалеет о том, что решил было сделать.
Он не такой безжалостный ублюдок, как я. Райли, несмотря ни на что, сохранил свою чистую душу и лишь ненадолго сбился с пути. Он не преступник, который бродит по улицам и без разбора ищет свои жертвы, которому доставляет удовольствие причинять боль другим, наслаждаясь этим. Совсем наоборот. И теперь речь идет о том, чтобы вернуть ему душу и вытеснить тьму.
Он сидит передо мной на диване. Я сделал ему какао и купил шоколадный пончик. Сейчас он напоминает мне маленького мальчика, который тогда сидел на автобусной остановке.
Мне хочется плакать, Оливия.
Видеть его таким.
Я всегда думал, что Райли сильнее из наших детей, он может все перенести и разобраться в итоге, потому что так много всего пережил. Видимо, я ошибался, Оливия. Но кто смог бы справиться лучше с тем, что ему пришлось пережить? Все намного серьезнее, чем я думал. Ты права. И не имею понятия, что бы делал на месте Райли.
Даже представлять не хочу, каково быть на его месте.
Райли одет в шорты, и мне видно его протез. Вспоминаю, как он был маленьким мальчиком и прыгал по квартире, потому что отказывался пользоваться костылями. Он всегда старался все делать самостоятельно и не хотел ни от кого зависеть.
Вспоминаю, как увидел его на автобусной остановке, когда преследовал тебя. Сначала я только хотел с ним поговорить, потому что он часть тебя, но в какой-то момент эти разговоры стали изюминкой моего дня. Такой юный и такой зрелый, такой невинный и с добрым сердцем.
Он слишком рано стал ответственным, потому что не хотел усложнять твою жизнь еще больше. Он хотел быть мужчиной в доме, потому что рос без отца, и хотел помогать тебе во всем. После того, как смог передать все это мне, он расслабился и расцвел. Мне всегда казалось, что Райли идеально контролирует свою жизнь. Сейчас это так не выглядит, Оливия.
— Райли, — спокойно говорю я, но он не смотрит на меня. — Хватит смотреть в пол. Ты — мужчина, а мужчины смотрят не в пол, а вперед и отвечают за свои поступки.
— Как я вообще могу за это ответить, Джон? — говорит он. Так он называет меня только тогда, когда хочет сбежать от реальности.
— Знаешь, какие вещи я делал с твоей матерью? Ты никогда и не догадывался. Худшее время у нас было, когда ты был в Нью-Йорке из-за своего протеза. — Сейчас он скептически смотрит на меня.
— Я думал, что вы счастливы вместе.
— То же самое я думал и о вас. Видишь?
Райли вздыхает.
— Я такой говнюк.
— Я тоже, — пожимаю плечами. — Хочешь узнать, как я познакомился с твоей матерью, Райли? Об этом никто не знает.
— Да, она работала на тебя.
— Я преследовал ее, Райли, и очень долго, прежде чем она меня заметила. — Это привлекает его внимание, Оливия. Он смотрит на меня совершенно другими глазами. Для него я всегда был Китон Джон Раш, идеальный чистюля и супергерой.
— Что ты сделал? — с сомнением спрашивает он. Я слегка улыбаюсь.
— Я увидел ее один лишь раз и понял что это она. Она принадлежит мне, и я забрал ее. При этом не всегда честными и законными способами. Больше знать тебе не обязательно.
— Кажется, больше знать я не хочу, — говорит он с легким отвращением и делает глоток какао.
— Ты был изюминкой моего дня. Я мог в любую минуту оставить твою мать, лишь бы провести время с тобой, — признаюсь я, и замечаю, как мой голос становится мягче.
