Беги, детка, беги - [59]
Но сегодня, Оливия, у меня мурашки по коже из-за непривычного спокойствия. Такое ощущение, что это затишье перед бурей.
В гостиной горит только светильник. Он освещает твое лицо, ты сидишь на диване, сложив руки на коленях, и смотришь на стену. Это немножко жутковато. Ты выглядишь как женщина, которая только что узнала, что ее муж ей изменяет. Я не изменял тебе, Оливия. Серьезно, нет. Бл*дь, мои яйца сжимаются, и я снимаю обувь.
— Оливия, что случилось? — сразу же спрашиваю я, и ты многозначительно смотришь мне в глаза, брови подняты вверх, как будто я полный идиот, что спрашиваю это у тебя.
— Не знаю, Китон, — язвишь ты. — Ты мне скажи.
Я ненавижу, когда ты ведешь себя, как я.
Раздраженно сажусь на диван и сверлю тебя взглядом.
— Зависит от того, что ты имеешь в виду.
Ты вздергиваешь подбородок.
— Не знаю. Ты же всегда обо всем знаешь, Китон. Даже о тех грязных вещах, что происходят в нашем подвале, не так ли? — сейчас ты поднимаешь бровь, и это означает опасность. Дерьмо. Я прекрасно могу тебя контролировать, детка, но только тогда, когда ты позволяешь. А сейчас ты этого не позволишь. Твоя львиная натура вырвалась на свободу и разорвет меня на куски.
— Дерьмо, — все, что могу сказать, и опускаю голову. — Ты все знаешь.
— Что ты имеешь в виду, Китон? Есть что-то еще, о чем я должна знать? — спрашиваешь ты. Я ненавижу эту семью. Ненавижу свои камеры и то, как ты сейчас на меня смотришь.
Но я должен быть осторожным, потому что не знаю, есть ли у тебя вся информация. Это как работа под прикрытием или допрос.
— Не знаю… не так уж и много, чего бы ты не знала, Оливия, — увиливаю от ответа.
— Китон! — гремишь ты. — Эмилия и Мейсон — это тебе о чем-то говорит? — ты смотришь на меня так, будто я тупой или умственно отсталый, Оливия. За этот взгляд ты еще будешь наказана позже, но не сейчас. Сейчас мои яйца исчезли.
— А что с ними? — непринужденно спрашиваю я. Блеф — это все, детка.
Ты взлетаешь, словно ракета, размахивая указательным пальцем перед моим лицом. О, Господи. Я попал.
— Они занимаются сексом, Китон! — ты выделяешь каждое слово. — В его подвале. Я о чем-то таком подозревала, но вот что самое ужасное!
— Что же? — спокойно интересуюсь я.
— Это продолжается на протяжении девяти месяцев! И ты знал все это время! Как ты мог так со мной поступить? — ладно, все уже в курсе. Слава Богу, одной тайной меньше. Ты упираешь свои маленькие ручки в бока и сверлишь меня взглядом, полным злости. Меня возбуждает, когда ты злишься, но лучше я не буду говорить это прямо сейчас.
— Что бы изменилось, если бы ты знала?
— Эмм, — тянешь ты и вскидываешь руки в воздух. — Я бы помешала помолвке? Я бы запретила им переезжать в Нью-Йорк!
— Потому что тридцатилетний Райли так много позволяет запрещать, Оливия? Так же, как и Мейсон? Детка, это их дело. Точно так же, как и в документальном фильме «На северном полюсе» о белых медведях. Даже если маленькие, милые медвежата голодают, ты не должна вмешиваться. Это природа!
— Мои дети не медвежата! — кричишь ты. Клянусь, декоративные вазы зашатались. А сейчас становится критично, потому что твои глаза наполняются слезами, а мне это не нравится, Оливия. — И это не фильм, Китон! Речь идет о Райли! Знаешь, как он сейчас себя чувствует?
Кажется, я ослышался, Оливия. Остается только смотреть на тебя, как на сумасшедшую.
— Ты переживаешь о Райли? — спрашиваю я.
— Он сидит в гостевой комнате с окровавленным лицом. Избит до полусмерти своим братом! — значит Мейсон перестал себя контролировать и вырвался из своего мнимого безразличия. Это очень хорошо.
— А где Мейсон, Оливия?
— Не знаю, Китон! Ты мне скажи! — шипишь ты, закипая от злости.
— Значит, ты переживаешь о Райли, потому что он получил несколько ударов? — спрашиваю я. — Он настолько силен духом, а ты волнуешься, что он не переживет измены?
Ты в неверии смотришь на меня.
— Для тебя это мелочи? — угрожающе спрашиваешь ты.
— Нет, то, что сейчас происходит, Оливия, ужасно. Но тебе должно быть жаль Мейсона. Я думал, у тебя с ним особая связь. Разве ты не замечаешь, как он страдает? Разве не понимаешь, что он близок к потере рассудка?
Ты фыркаешь.
— С этим ты хорошо знаком, не так ли, Китон? Вот почему ты так хорошо его понимаешь. И поэтому ты прикрыл его, когда он разрушил квартиру Райли. И поэтому пустил все на самотек и не видишь, что творит Мейсон, Китон. Ты только видишь, как страдает он. А не то, как страдает Райли!
А теперь я зол, Оливия. Ты видишь это в моих глазах, но тебе наплевать.
— Да, я разбираюсь в этом, — рычу я и встаю, чтобы ты не забывала, с кем имеешь дело.
Ты становишься нос к носу ко мне.
— Ты хочешь меня запугать, Китон? Серьезно?
— Я разбираюсь в этом, — шиплю я. — И именно поэтому знаю, что с ним сейчас происходит. Он мой сын, Оливия. Ты должна попытаться понять его и простить. Иначе у нас с тобой будут проблемы.
Ты резко втягиваешь воздух.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал, Оливия.
— Я люблю Мейсона, и ты это знаешь, — говоришь ты, яростно сверкая глазами. — И он всегда был моим особенным ребенком, но ты должен понимать, что мы не можем все спустить ему с рук. Независимо от того, сколько ему лет, или потому, что он сложный, Китон, он поступил гадко. У него были отношения с невестой своего брата, Китон. Неужели ты этого не понимаешь?
Его зовут Ройал, но он вовсе не прекрасный принц. Он вообще к принцам отношения не имеет, хотя, наверное, можно сказать, что я когда-то любила его. Он лучший друг моего старшего брата. Пока мы росли, Ройал обедал у нас каждую субботу, беспощадно дразнил меня и делал вид, что я раздражаю его. Когда я стала достаточно взрослой, он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Ройал научил меня водить машину. Сопровождал на выпускной бал. Подарил мне мой первый поцелуй… среди всего прочего. С ним я испытала вкус первой, всепоглощающей и удивительной любви с бессонными ночами. Впереди у нас была целая жизнь.
Меркурий — первая планета от Солнца, Венера — идёт за ним, является самой горячей планетой в Солнечной системе. Они находятся на невероятно большом расстояние друг от друга, но что, если однажды они встретятся? Их схожесть проявляется в абсолютном отсутствие чувств, но есть кое-что сильнее. Кое-что, что прорывается сквозь самую твердую землю наружу и расцветает. Их сердца больше не глыбы льда и время снова начнет свой счет. Время для них снова закружится, но когда-то оно может уйти сквозь пальцы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может быть общего у молчаливого, угрюмого парня из глухой деревни и молодой, перспективной девушки из Москвы? Где вообще эти два человека, из разных кругов общения, социального статуса и абсолютно противоположных взглядов на жизнь могут встретиться? Однако, случай решил все за них и буквально столкнул их лбами! Эрике пришлось забыть о хорошей жизни в городе и на ровне с сельскими жителями, учиться зарабатывать свой хлеб тяжелым трудом, и горькими слезами разочарования. Незаметно, со временем, враждебные чувства молодых людей, переросли в большую, настоящую любовь, но! Смогут ли они пронести это светлое чувство через всю жизнь, или при первых же испытаниях, их любовь и доверие будет разрушено? Недоверие, чрезвычайное происшествие, (которое наложило отпечаток на всю их жизнь), и разлука на долгие годы…все это пришлось пережить молодым влюбленным, прежде чем снова посмотреть в глаза друг другу.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
После того, как она увидела своими глазами убийство своей матери собственным отцом, сошедшим с ума, в ее душе и разуме не осталось веры в человечность, и желание отомстить всему миру за свою загубленную жизнь привело ее к самому краю бездны.