Беги, детка, беги - [15]
Я стою в дверях, держа в руках пакет со льдом, и мы пялимся друг на друга. Я не знаю, что приводит тебя сюда снова и снова, Эмилия. Независимо от того, что я с тобой делаю. Ты закусываешь нижнюю губу, когда я выхожу из тени в лунный свет. Твои глаза смотрят на мое лицо, нос, который немного кровоточит, на рассеченную бровь, на грудь, измазанную кровью. Я швыряю пакет со льдом на тумбочку.
— Ты бы видела другого, — сухо говорю я.
Ты сглатываешь и встаешь. Растянутая футболка, в которую ты одета, — не моя. Ты приходишь ко мне в его одежде, Эмилия, и я цепенею. Твои волосы волнами падают на плечи, и ты направляешься ко мне. Медленно, словно боишься меня. На самом деле так и есть, правда? Хорошо, бояться меня — это нормально.
Тем не менее ты поднимаешь руку и просто кладешь ее на мою щеку, как будто я не вулкан, который вот-вот извергнется. Именно так я себя чувствую в девяноста девяти процентов времени. Только когда нахожусь в тебе, я на короткий миг обретаю покой и умиротворенность.
Я остаюсь неподвижным, в то время как ты проводишь пальцами по моей щеке.
Ты тянешь меня на край кровати. Я позволяю тебе руководить. Затем ты ненадолго исчезаешь в ванной и возвращаешься с полотенцем и миской с теплой водой. Солнце постепенно восходит, и я до сих пор не понимаю, зачем ты здесь. Мое окно разбито, Эмилия. Телевизор сломан. Я сломан. Потому что я все ломаю. Веришь мне или нет, но я не хочу полностью уничтожить тебя, Эмилия. Но почему ты не убегаешь?
Когда ты наклоняешься и начинаешь медленно смывать кровь с моей брови, я смотрю на тебя. У тебя маленькая ямочка на подбородке. Мой отец говорит, что это знак неверности, Эмилия. Твои ресницы бесконечно длинные, а глаза такие же бирюзовые, как небо. Такие ясные. Не такие убитые, как мои.
Твои пухлые губы приоткрыты, и падающие солнечные лучи не показывают ни одного изъяна на твоем совершенном лице. Этот ублюдок не заслуживает тебя, но и я не заслуживаю. Никто тебя не заслуживает.
— Что ты здесь делаешь? — грубо спрашиваю я, не отводя от тебя взгляда.
Ты смачиваешь полотенце в воде, выжимаешь его и проводишь по моей щеке. Только когда ты касаешься этого места, я понимаю, что там что-то есть.
— Отвечай мне.
Ты не решаешься посмотреть мне в глаза. Ты очень редко это делаешь, а когда все-таки делаешь, это бесит меня. Потому что я всегда вижу в них то, чего не хочу видеть.
— Я… я не знаю, — бормочешь ты.
— Солнце восходит. Ты должна идти.
— Я сама решу, что мне делать, Мейсон. — Теплая вода стекает по моему подбородку на грудь.
Щебечут первые птицы. Я ненавижу пение птиц по утрам. Они всегда объявляют новый день. Ночь прошла, а ночи — это единственное, что у меня есть с тобой, Эмилия.
— Я спрашиваю еще раз, — медленно и отчетливо говорю я. — И спрашиваю последний раз. Что ты здесь делаешь?
Ты снова сглатываешь. Я вижу, как двигается твой кадык, а дыхание учащается. У тебя такое почтение ко мне, детка, и это было не очень трудно вытянуть на свет, потому что у тебя покорная натура. Я еще не совсем понимаю, откуда это взялось, в конце концов, я никогда не утруждал себя тем, чтобы лучше изучить твою историю, но за эти месяцы я запечатлел каждую черту твоего лица. Каждый вдох и учащенное сердцебиение.
А сейчас? Сейчас ты молчишь. Я уже знаю, в чем дело. Но не собираюсь снимать с тебя это бремя. Ты должна пройти через это сама.
— Я не могла так оставить наш последний разговор, — говоришь ты, и я насмешливо фыркаю.
— Какой разговор, Эмилия? Я помню только, что чуть не выбил из тебя дерьмо.
Вспомнив об этом, ты быстро поворачиваешься обратно к миске и освежаешь полотенце. Как только ты снова хочешь прижать его ко мне, я хватаю тебя за запястье и тяну к себе так близко, что кончики наших носов почти соприкасаются.
— Я должен тебя убить, чтобы ты больше сюда не приходила, Эмилия?
Ты перестаешь дышать и смотришь прямо мне в глаза.
— Мейсон, ты постоянно звонишь мне. Не отпускаешь меня. Шантажируешь.
Я почти улыбаюсь тебе.
— А как же все те ночи, когда ты здесь сидела? Ждала меня? Так же, как и сейчас. Те ночи, когда пыталась мне позвонить или написать, потому что снова не могла уснуть?
Ты делаешь глубокий вдох и пытаешься вырваться, но я только еще крепче тяну тебя за руку, и ты оказываешься рядом со мной на матрасе. Твои глаза становятся больше, а волосы разлетаются повсюду, и ты вжимаешься в подушки. Я перекатываюсь на тебя и опираюсь руками слева и справа от твоего тела. Наклонив голову, я смотрю на тебя. На тебя и эти губы, которые он тоже может целовать; глаза, в которые он тоже может смотреть. И эту грудь, к которой он тоже может прикасаться. Ты смотришь на него по-другому, и я едва могу это вынести.
Я знаю, что то, что происходит между нами — это не любовь, Эмилия. Я не могу никого любить. Но что-то здесь есть. Что-то, что затягивает нас и поглощает, когда мы находимся рядом друг с другом.
— Я знаю, — растерянно бормочешь ты, — что самой большой моей ошибкой было заговорить с тобой на похоронах, вместо того чтобы убежать, когда ты сказал, что я должна бежать.
Ты злишь меня, Эмилия. Я хватаю твои предплечья и грубо вдавливаю в одеяло. Придавливаю тебя своим весом, и ты едва можешь дышать.
Лу получает неприятное известие. По медицинским показаниям ей следует как можно скорее завести ребенка, поскольку в будущем она уже не сможет стать матерью. Увы, она не находит понимания у своей второй половинки, что приводит к разрыву отношений. Отчаяние, депрессия неизбежны. Но когда тебе плохо, надо найти того, кому еще хуже, и помочь. Встреча с Адамом, который тоже мечтает о детях, знакомство с Кэт и Ричем спасают Лу. Их трогательные истории научат ее бороться, любить и видеть свет даже там, откуда он ушел, казалось, навсегда.
Работа, учеба, еда и все по новой. Перед Марли стояла простая задача: окончить медицинскую школу при университете. Но к сожалению, один из ее преподавателей — профессор Хьюстон Дейл — самый жесткий из всех преподавателей. Его единственная цель — заставить страдать каждого студента.Когда Марли просят на целый семестр стать его ассистентом, между ними начинают летать запрещенные искры.Хьюстон Дейл ненавидит преподавать анатомию. Из-за своего прошлого, он никому не позволяет подойти слишком близко. Но его искушение — его ассистентка, живет в доме напротив, и он может видеть все непристойные вещи, которые она делает ночью в своей спальне, и Хьюстон не может сдержаться.Вынужденный выбирать между своим прошлым и настоящим, сможет ли Хьюстон быть достаточно сильным, чтобы противостоять искушению в виде своей студентки?Это запрещенный роман между профессором и студенткой.
Одно воспоминание.Одно особенное лето.Единственное, что Блисс Йорк не потеряла, когда страх и болезнь поглотили её, это моменты, которые никогда не омрачались суровой реальностью… до недавних пор.У Блисс Йорк не было нормальной подростковой жизни. Она не ходила на пятничные футбольные матчи, не бродила каждый день по школьным коридорам со своими друзьями, не была на выпускном вечере, не говоря уже о том, что её даже не было на вручении диплома об окончании школы. Ей было пятнадцать, и всё это прошло мимо неё, когда ей поставили диагноз, который никто не захотел бы услышать.У неё была лейкемия.Через семь лет после лета, проведённого с девушкой, которая, насколько он знает, всегда будет его первой любовью и которая бросила его, Нейт Финли возвращается в Си Бриз, чтобы помочь своей невесте открыть магазин модной одежды.
Одна кружка обещания.Когда мир вокруг него начал рушиться, Гаррет Шарп не сбежал. Он выстоял, как настоящий мужчина, и принял свое наказание. Восемь лет спустя он начал новую жизнь. Это не та жизнь, где он вырос, веря, что будет ЖИТЬ, но это все же существование, хотя оцепенелое и пустое. Ну, не совсем.Каждый день через дорогу от его магазина мебели Гаррет похищает моменты, полные тепла, от Эмили Гарнер. Когда она парит, шагая в своем кафе, Эмили предлагает ему заглянуть в ее душу — такую чистую и полную жизни — то, чего Гаррет никогда не чувствовал.
Когда-то Миранда чувствовала себя беспомощной...Миранда Хилл не могла поверить своим глазам, после всех этих лет, ее высокомерный экс-бойфренд – профессиональный хоккеист Дэн Крофт, вернулся в Блубоннет, Техас. Он бросил ее, и их небольшой городок, как только в интернете появились довольно шокирующие фотографии. Миранде не так повезло. Застряв в Блубоннете и оставшись наедине со своими проблемами, она никогда не поднимала скандала по поводу его предательства. После девяти долгих лет, он вернулся и у нее появилась возможность отплатить Дэну той же монетой...Время свести счеты.Бывшая важная шишка НХЛ – плейбой Дэн Крофт, вернулся домой, что бы открыть школу выживания на старом ранчо и заявить о себе.
Дополнение к книге "Госпожа", 4 части серии "Грешники". История разворачивается, когда Сорену двадцать, и он учится в семинарии. Как известно из «Госпожи», Сорен никогда не говорил Магдалене своего настоящего имени. Поэтому в этой истории он представился Маркусом, выбрав это имя среди прочих, не таких лестных имен. .