Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [87]
Что касается государственной собственности, то ясные сообщения доступны только из Польши. Государственные монополии на алкоголь, соль, табак, спички, минеральное масло, сахар и лотереи были восстановлены и даже расширены, а прибыль отдается завоевателям. Generalgouvernement создало свой собственный валютный банк (Emissionsbank в Польше), под руководством губернатора, ответственного только перед генерал-губернатором Польши. Собственность, принадлежавшая прежнему польскому государству, распределяется в качестве трофеев. Распоряжение 15 ноября 1939 г. наложило арест на всю польскую государственную собственность; а 24 сентября 1940 г. она была передана Generalgouvernement. Поскольку новая администрация не рассматривается как преемник польского государства, она отказывается брать на себя какую-либо ответственность за обязательства по этой собственности.[441][442] Чтобы управлять некоторыми частями прежней польской государственной собственности, была основана специальная корпорация («Werke des Generalgouvernements», A. G.), с капиталом в 1 000 000 злотых. Другие части находятся под прямым управлением генерал-губернатора, а некоторые были сданы в аренду немецкому частному бизнесу. Было объявлено, что «последующая передача того или иного предприятия в частную собственность не исключается».[443]
Мы можем поэтому прийти к окончательному выводу, что бизнес на оккупированной территории был в значительной мере приобретен германскими промышленниками и что германизация, как и передача собственности арийцам, ускорила процесс концентрации капитала. Для массы народа на этих территориях крайне важна одна проблема. Будет ли Германия продолжать процесс индустриализации, ускорять его, совершенствовать, рационализировать промышленность и таким образом поднимать уровень жизни; будет ли она дозволять только такие производственные усилия, которые смогут увеличить германское производство; или же она изменит тенденцию индустриализации и отбросит население назад, на уровень голодающего крестьянства, удовлетворяющего нужды хозяев? Ответ на эти вопросы не может быть основан на идеологических заявлениях национал-социализма. Кроме того, разве национал-социалистическая идеология «крови и почвы» не предусматривает страну крестьян, хотя урбанизация немецкого населения происходила под этим лозунгом быстрее, чем когда-либо ранее?
Структура großdeutsche Reich будет определяться внутренними антагонизмами экономики Германии. Эти внутренние антагонизмы, свойственные любой капиталистической системе, станут еще более явными в Германии и будут далее осложняться национальными антагонизмами, вызванными политикой großdeutsche Reich. Германия не сможет решить огромную задачу преобразования военной экономики в экономику мира, за исключением преобразования завоеванной Европы в обширный резервуар людских ресурсов, производителей продовольствия и сырья. Уровень жизни населения будет тем самым понижаться, чтобы сохранять рабочий класс Германии удовлетворенным. Сегодняшний опыт может научить немногому. Некоторые отрасли промышленности были закрыты, главным образом находившиеся в прямой конкуренции с промышленностью Германии или производившие только потребительские товары. Другие были восстановлены и расширены. Нет сомнения, что гидроэнергетика будет создана в Норвегии,[444] а нефтедобыча — в Польше. Дороги уже строятся.[445] Эти шаги необходимы для военной эффективности. У нас нет возможности узнать, предпринимали ли немцы массовое уничтожение промышленных предприятий, хотя это кажется маловероятным.
Если großdeutsche Reich победит, он будет основан на самой гигантской экономической и политической эксплуатации за всю историю. Будущему немецкому правительству будет невозможно по крайней мере в течение многих десятилетий оправдывать свое влияние в Срединной Европе. Германия, как самая высокоразвитая промышленная машина в Европе, обязана, конечно же, играть решающую роль в европейском экономическом устройстве. Насколько Германия будет способна обосновать такое требование после того, как национал-социализм миллионы людей довел до голода, — это вопрос, ответа на который мы не видим. Эксплуатация — и ничто иное — является общим знаменателем всех экономических, политических и социальных мер, предпринимаемых на завоеванных территориях. 27 января Гитлер в речи, которую он произнес в Дюссельдорфе перед западными промышленниками, собравшимися по приглашению Тиссена, сделал это совершенно прозрачным. «Белая раса, — сказал он, — может сохранить свое положение, только если различия в уровне жизни в мире будут сохранены. Дайте нашим так называемым экспортным рынкам тот же самый уровень жизни, который мы имеем, и вы обнаружите, что превосходство белой расы, которое выражается не только в политическом могуществе нации, но также и в экономическом положении индивида, уже нельзя будет сохранить.[446] Обещание, взятое Гитлером перед западной промышленностью, было выполнено в такой степени, какая, вероятно, превышала ожидания самых агрессивных промышленников.
