Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [85]

Как совещательный орган правительство состоит из губернатора, государственного секретаря, директоров валютного банка и аудиторского учреждения, двенадцати глав департаментов, директората государственных монополий и руководителя тайной полиции.

Колония делится на четыре округа, возглавляемых главами округа (губернаторами). Каждый регион в свою очередь делится на сельские и городские единицы. Полицейская власть в руках высшего руководителя СС, непосредственно ответственного перед губернатором. Внутри административных рангов более низкого уровня была создана (6 мая 1940 г.) особая полиция из расовых германцев от восемнадцати до сорока лет.[426] До 31 июля 1940 г. губернатор был также главой учреждения по выполнению четырехлетнего плана для области; после этого он использовал общие полномочия своей администрации, чтобы выполнять задачи четырехлетнего плана. Ему помогал в этой работе экономический совет Generalgouvernement, который он также возглавлял. Вдобавок он является главой совета обороны государства и лидером партии в Generalgouvernement. Таким образом это уже не польская администрация. Все, что остается польскому народу, — это «естественная автономия», как ее определял Франк,[427] лишенная правовых или конституционных прав. Администрация 1148 городов и деревень оставлена на бумаге полякам, но она подчиняется распоряжениям генерал-губернатора и на самом деле находится под контролем Германии.

Типичный пример колониального статуса территории — это распоряжение генерал-губернатора от 13 сентября 1940 г., устанавливающее систему административного уголовного закона.[428]Руководители СС и полиции имеют полномочия назначать штрафы до 1000 злотых и устанавливать сроки платежей до 3 месяцев. Обвиняемый не обязательно должен быть выслушан. Апелляция может быть подана только, если обвинение выносится самым низким руководителем администрации. Все другие чиновники являются одновременно обвинителями, судьями и исполнителями, и никакая апелляция их решений не предусматривается. Авторитарная администрация в Польше является, таким образом, всесторонней и абсолютной, статус территории — это статус простой колонии, и нет никаких признаков, что эта территория когда-либо станет новой независимой или хотя бы наполовину независимой Польшей.

Разнообразие моделей политической организации großdeutsche Reich не является следствием какого-либо предварительного плана, но отражает различные проблемы, с которыми сталкивались завоеватели. Каждая модель — это модель завоевания, даже в тех государствах, которые, как Словакия, Венгрия, Болгария и Румыния, сохраняют свою юридическую независимость. Пропаганда, экономическое проникновение, коррупция правящих групп, пятая колонна и военное вмешательство — все это использовалось. Грядка долгое время плодоносила острыми расовыми и социальными антагонизмами, которые препятствовали росту здорового демократического сознания в восточной и юго-восточной Европе. Малочисленные правящие клики, часто состоявшие из лишенных имущества собственников, нуждались в диктатуре и внешней помощи, и они поддерживали любого, кто мог больше платить и гарантировать их правление. Аграрные проблемы, особенно острые в этих регионах, никогда адекватным образом не решались. С меньшинствами, сохранившимися в Чехословакии, разговаривали языком штыков. Французы и британцы сделали роковую ошибку, когда не опирались в своей политике в восточной Европе на поддержку масс и меньшинств. Поэтому способ действий германской пропаганды среди угнетенных слоев населения был ясен. (Параллели с Латинской Америкой заслуживают серьезного внимания.)

Экономическая модель großdeutsche Reich не столь очевидна, как его политическое устройство. Именно здесь изъяны рациональной концепции новой Европы становятся наиболее явными. Одно крыло национал-социалистов настаивало, что германский рейх должен быть производительным центром Европы; что внутри этой области процесс индустриализации должен быть интенсифицирован; что становясь единственным производителем для всей Европы, рейх поднимет жизненный уровень своего собственного народа; что окружающие страны должны поставлять сырье и трудовые ресурсы и производить сельскохозяйственные товары. Прежний югославский министр сельского хозяйства Отто фон Франгес, с другой стороны, в обстоятельной дискуссии об отношении юго-восточных стран к германскому четырехлетнему плану доказывал, что юго-восточные страны опасно перенаселены и должны быть индустриализированы.[429] Бывший румынский министр труда М. Мануилеску в своей книге «Теория протекционизма и международный обмен», настаивал на использовании протекционистских тарифов для индустриализации Румынии.

Франгес представлял целую школу юго-восточных европейских экономистов.[430] Хотя они соглашались, что посредством интенсификации сельскохозяйственной цивилизации государства Дуная смогут поставлять в Германию большую часть своей пшеницы, зерна, шерсти, рогатого скота и растительного масла, они настаивали на индустриализации региона как центральной необходимости. Уже в 1929 г. бывший румынский министр труда Мануилеску доказывал, например, что государства Дуная должны экспортировать не руды, но только полностью или наполовину освобожденные от примесей металлы. Очевидно, эти экономисты желали поднять жизненный уровень своего собственного народа, хотя в более поздние годы их требования стали более умеренными. Теперь они ограничивают свою программу учреждением тех отраслей промышленности, где может использоваться труд низкой квалификации с невысокой производительностью и не требующий обучения. Они даже признают, что хотя включение государств Дуная в большое экономическое пространство может привести к дальнейшей индустриализации, «каких-либо больших ожиданий это не должно вызывать».