Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [60]
Антисемитизм в его других формах ограничивался новым и старым средним классом: представителями свободных профессий, университетскими преподавателями, фермерами, рабочей аристократией, ремесленниками, владельцами магазинов и государственными служащими. Их антисемитизм, разумеется, имел экономическую основу; он был рожден духом конкуренции, и в то же время являлся антикапиталистическим. Тот факт, что конкурентоспособность еврейских юристов, врачей, банкиров, торговцев, университетских преподавателей и государственных служащих вызывала антисемитизм, требует объяснения. Евреи, занимавшие прежде всего посреднические позиции, были, если можно так выразиться, конкретным проявлением капитализма для старого и нового среднего класса. Мелкий фермер шел к еврейскому банкиру, к еврейскому торговцу зерном или скотом, или к еврейскому ипотечному агенту. Торговец, возмущавшийся существованием еврейских магазинов, тем не менее должен был покупать у еврейского оптовика и получать ссуды в еврейском ломбарде или у еврейского банкира. Его кредиторами были евреи. Средний немец не видел и не мог видеть, что еврейские посредники были фактически просто посредниками — представителями безличной и анонимной силы, управлявшей их экономической деятельностью. Признание, что посредники действуют от имени нееврейского финансового и промышленного капитализма, могло бы привести фермеров, торговцев и ремесленников в социалистический лагерь — шаг, который они не могли сделать, не оставив своих традиций. Более того, социалистическая программа пренебрегала интересами этих групп. Антисемитская рабочая аристократия, использовавшаяся еврейскими розничными или оптовыми торговцами, еврейскими банкирами или владельцами магазинов, могла бы объединить свои силы с работниками физического труда ради того, чтобы критиковать, улучшать капитализм, или ради его свержения. Нс она отказывалась становиться пролетариатом. Она отвергала требование лидерства промышленного пролетариата и пыталась разработать свое собственное Standesbewusstsein, осознание своих запросов. Промышленное и трудовое законодательство поддерживали ее в этом стремлении. Ее антикапиталистические чаяния были поэтому сконцентрированы на ненависти к еврейскому эксплуататору независимо от того, насколько хорошими могли быть условия ее эксплуатации.
Для этих групп антисемитизм образовал «выход для возмущения, вызванного ущемленным чувством собственного достоинства»,[287] а также сделал возможным политическое сотрудничество старого и нового среднего класса с аристократией землевладельцев. Вдобавок антисемитская ненависть выражала тревогу тех групп, чьим традиционным образцам поведения угрожал интеллектуальный авангард, в значительной степени состоявший из евреев. Современный театр, атональная музыка, экспрессионизм в живописи и литературе, функциональная архитектура, — все это, казалось, представляет собой угрозу консерваторам, общекультурное мировоззрение которых было в основном деревенским и которым поэтому приходилось отождествлять город и его культуру, его экономику и его политику с евреями.
Антисемитизм был также средством переноса вины за последнюю войну на «чужеродных врагов, и поэтому самообвинение больше не было необходимым».[288] Евреи были виновны, а священное эго Германии избавлено от раскаяния.
Антисемитизм в Германии тем не менее представляет собой нечто большее, чем простой механизм, используемый, когда это необходимо, и отбрасываемый, когда он выполнил свои цели. Мы не должны забывать, что национал-социализм переписал историю Германии и даже мировую историю в терминах борьбы разоблачения и уничтожения еврейского влияния. Федеральный институт истории Новой Германии требовал переписать историю во всех ее аспектах. Вильгельм Грау[289] выдвинул соответствующую программу и уже начал применять новые постулаты в своем исследовании Вильгельма фон Гумбольдта,[290] основателя берлинского университета, который для Грау являлся одним из главных защитников евреев. Вальтер Франк, президент этого института, интересуется почти исключительно одним лишь еврейским вопросом. Он автор главной биографии Адольфа Штокера. Он разоблачил еврейский характер Третьей французской республики.[291] Его последняя книга[292] касается исключительно еврейских фигур Веймарской республики, таких как Вальтер Ратенау и Максимилиан Гарден (Гарден был еврейским журналистом и защитником имперской экспансионистской политики, что, как можно с готовностью допустить, нисколько не украшало его профессию).
Организация национал-социалистических юристов уже опубликовала девять памфлетов, касающихся влияния евреев на правовую теорию и правовую практику и делающих их ответственными за рационализм в правовой теории.[293] Имеется огромное число статей, показывающих извращение германских институтов еврейским влиянием, и едва ли есть книга, памфлет или идеологическое заявление, где бы не подвергался нападкам еврейский заговор, еврейская безнравственность, еврейский разлагающий дух, еврейский капитализм, еврейский рационализм, еврейский пацифизм и еврейский милитаризм. Нет такого порока, который не приписывался бы евреям. Вряд ли удивительно, что национал-социализм вынужден это делать. Но почти полное нравственное разложение немецкой интеллигенции, особенно в академическом мире, — это удручающий факт.
