Бега - [2]
— Я-то? — Колюбакин лихо подкрутил ус. — Я, братец, лучше водки выпью. Не всем же быть такими трезвенниками, как твой барин. Распорядись. И чтобы живо! Одна нога здесь, другая там!
— Будет исполнено, ваше превосходительство! — рявкнул Лукич, вспомнив молодость и службу в эскадроне, которым командовал тогда молодой ещё ротмистр Колюбакин
Когда они вновь остались одни, Колюбакин, уже без прежней наигранной веселости продолжил прерванный разговор:
— Не сыскное, Павлуша. Охранное!
— Да быть того не может! — Приезжев, от изумления даже подскочил, чуть кофейник не опрокинул. — Что он, нигилист, какой? Или бомбист? Не верю, право.
— И я не верю. Но тем не менее…
— У начальника охранного отделения подполковника Скандракова были?
— Да ты в своём уме?! К этому хамобесу киевскому, я ни за какие коврижки на поклон не пойду!
Скандраков, недавно переведенный в Москву из Киевского губернского жандармского управления, жителям второй столицы, почему-то, не приглянулся.
— А у обер-полицмейстера?
— Был. Евгений Осипович политик известный. Посочувствовал, покивал понимающе, а потом заявил: " Поскольку данное дело задевает интересы безопасности государственной, а может и августейших особ… К тому же охранное отделение в вопросах оперативной работы мне более не подотчетно"…
— К генерал-губернатору ехать надо.
— Ездил уже. Не принял он меня.
Лукич принёс запотевший графин и любимую закуску Колюбакина — маслины. Под водочку Александр Васильевич рассказал о том, как после отказа в аудиенции зашел он к начальнику секретного отделения канцелярии генерал-губернатора Петру Михайловичу Хотинскому, человеку хоть и в чинах незначительных, но весьма влиятельному и имеющему доступ к Долгорукову в любое время:
— Ох, и сердит, говорит Пётр Михайлович, на вас князь. Был у него, дескать, с утра с докладом Скандраков. Владимир Андреевич ногами топать изволил и кричал: "Стар стал Колюбакин! На собственной конюшне порядок навести не может, где уж ему беговым обществом заведовать…"
Обиженно замолчав, выпил очередную рюмку:
— Тоже мне, молодой выискался! А сам на десять лет меня старше… В отставку что ли, в самом деле, подать?
— Не об этом сейчас думать надо! — неожиданно резко перебил его, всегда мягкий и деликатный, Приезжев.
— А о чём?
— О том, как доказать, что нигилистов и бомбистов на вашей конюшне нет и никогда не было. Мы должны узнать, чьи это гнусные интриги!
— А кто доказывать будет? Скандраков? Не знаешь что ли чья это креатура?
— Знаю. Назначен к нам по протекции директора Департамента полиции Плеве. А этот прохвост известный. Выгодно так и белое у него становится чёрным.
— Вот видал, какие дела. В губернском жандармском управлении после ухода генерала Слёзкина ни одного порядочного человека не осталось. Начальник сыскной полиции, полковник Муравьёв…
Приезжев брезгливо поморщился:
— Чтобы оплатить услуги этого мздоимца денег потребуется не меньше, чем на новую беговую дорожку. Не хотелось бы к нему обращаться…
— Ну и ладно, что хапуга, зато дело знает.
— И все-таки настоятельно рекомендую обратиться совсем к другим людям.
— К кому это?
— А кто нашёл лошадей графа Рибопьера, которых украли по дороге из Харькова?
— А, ты о наших доморощенных Шерлоках Холмсах…
— О них, Александр Васильевич, о них. Кстати, помогли они не только Рибопьеру. Когда Дмитрия Дмитриевича Оболенского в Париже обвинили в выдачи поддельных аттестатов будто бы правнукам самого Лебедя…
— Странно, никогда об этом не слышал.
— Не удивительно. Оболенский не любит вспоминать эту историю, тем более что всё закончилось благополучно.
— Вот значит как, — Колюбакин, задумчиво барабанил пальцами по столешнице какой-то марш.
— Потолкуй с ними, Павлуша. Мне самому неудобно. Я их в прошлое воскресенье из членской беседки велел вывести. Членам-любителям, ведь не положено, только действительным… Лукич!
Лукич, хоть и был в это время в прихожей, тут же услышал зычный командирский бас.
— Что прикажите, ваше превосходительство?
— А сообрази, братец, мне ещё графинчик холодненькой… А насчет пристрастия Мишки Тереньтьева к водке ты, Павлуша, не прав — он, мерзавец, не водку а "моэт" и "аи" хлещет…
Глава 2. МОСКОВСКИЕ ШЕРЛОКИ ХОЛМСЫ
— Какой Варяг, Лёша? Он на третьей версте встанет. А ехать шесть! Только Зазноба!
— Собьется. Непременно заскачет. Больно уж капризная и нервная кобыла.
— Тогда, одна Молодка!
— Господь с тобой, Сергей! это любительский приз — едут не наездники, а ездоки-охотники. Ты помнишь, чтобы Стрельцов когда-нибудь приз взял?
Собеседники рассмеялись, вспомнив члена-любителя бегового общества, владельца Чернышевских бань Алексея Фёдоровича Стрельцова. Во всех заездах, много лет подряд он приходил последним. В тотализаторе на него всегда был взят только один билет — купленный им самим. Публика, знавшая о профессии Стрельцова, всякий раз, когда он проезжал мимо трибун, "поддерживала" его криками: "Веником её! Веником!"
— А насчет Варяга ты, мой друг, глубоко заблуждаешься — у него в родословной есть сильные дистанционеры.
— Сдаюсь, убедил. Поставим на Варяга пару красненьких? Ты при деньгах?
Такой разговор вели, прогуливаясь по аллеям Петровского парка двое молодых людей лет двадцати пяти. Один, в модной сюртучной паре и цилиндре. Второй щеголял пиджаком из "чёртовой" кожи, высокими сапогами и картузом с лаковым козырьком. Это были те, кого Колюбакин, с усмешкой, назвал доморощенными московскими Шерлоками Холмсами: помощник присяжного поверенного Сергей Малинин — маленький, изящный брюнет, подвижный как ртуть и репортёр Алексей Лавровский — типичный русак, крупный, светловолосый, неторопливый и добродушный. Впрочем, старым знакомым приходилось видеть их и совсем другими: непоседу Малинина ночи напролёт изучавшего тома "Уложения о наказаниях" и студбуки — племенные книги, а ленивого добряка Лавровского — как метеор носящегося по городу, стремительного и жёсткого.
Июнь 1882 года. На московских бегах очередной скандал. Убит букмекер, а двое его коллег скрылись с деньгами обманутых игроков. Коннозаводчики встревожены — какие-то мошенники под видом детей выдающегося рысака продают старых беспородных лошадей. Среди «облапошенных» ими немало высокопоставленных особ. Один из великих князей обвиняет московского генерал-губернатора в том, что он не может навести порядок в Первопрестольной. А тут ещё дерзкая кража на Всероссийской художественно-промышленной выставке. Запутанное дело ведут частные сыщики — репортёр газеты «Московский листок» Алексей Лавровский и помощник присяжного поверенного Сергей Малинин.Продолжение исторического детектива «Бега».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.