Бег времени - [39]

Шрифт
Интервал

      Как вне времени были вы, —
И в каких хрусталях полярных,
   И в каких сияньях янтарных
      Там, у устья Леты – Невы.
Ты сбежала сюда с портрета,
   И пустая рама до света
      На стене тебя будет ждать.
Так плясать тебе – без партнера!
   Я же роль рокового хора
      На себя согласна принять.
На щеках твоих алые пятна;
Шла бы ты в полотно обратно;
Ведь сегодня такая ночь,
Когда нужно платить по счету…
А дурманящую дремоту
Мне трудней, чем смерть, превозмочь.
Ты в Россию пришла ниоткуда,
   О мое белокурое чудо,
      Коломбина десятых годов!
Что глядишь ты так смутно и зорко,
   Петербургская кукла, актерка,
      Ты – один из моих двойников.
К прочим титулам надо и этот
   Приписать. О подруга поэтов,
      Я наследница славы твоей.
Здесь под музыку дивного мэтра —
   Ленинградского дикого ветра
      И в тени заповедного кедра
         Вижу танец придворных костей…
Оплывают венчальные свечи,
   Под фатой «поцелуйные плечи»,
      Храм гремит: «Голубица, гряди!»[41]
Горы пармских фиалок в апреле —
   И свиданье в Мальтийской Капелле[42],
      Как проклятье в твоей груди.
Золотого ль века виденье
   Или черное преступленье
      В грозном хаосе давних дней?
Мне ответь хоть теперь:
               неужели
   Ты когда-то жила в самом деле
      И топтала торцы площадей
         Ослепительной ножкой своей?…
Дом пестрей комедьянтской фуры,
   Облупившиеся амуры
      Охраняют Венерин алтарь.
Певчих птиц не сажала в клетку,
   Спальню ты убрала, как беседку,
      Деревенскую девку-соседку
      Не узнает веселый скобарь[43].
В стенах лесенки скрыты витые,
   А на стенах лазурных святые —
      Полукрадено это добро…
Вся в цветах, как «Весна» Боттичелли,
   Ты друзей принимала в постели,
      И томился драгунский Пьеро, —
Всех влюбленных в тебя суеверней
   Тот, с улыбкой жертвы вечерней,
      Ты ему как стали – магнит,
Побледнев, он глядит сквозь слезы,
   Как тебе протянули розы
      И как враг его знаменит.
Твоего я не видела мужа,
   Я, к стеклу приникавшая стужа…
      Вот он, бой крепостных часов…
Ты не бойся – домá не мечý, —
   Выходи ко мне смело навстречу —
      Гороскоп твой давно готов…

Глава третья

Ведь под аркой на Галерной…
А. Ахматова
В Петербурге мы сойдемся снова,
Словно солнце мы похоронили в нем.
О. Мандельштам
То был последний год…
М. Лозинский

Петербург 1913 года. Лирическое отступление: последнее воспоминание о Царском Селе. Ветер, не то вспоминая, не то пророчествуя, бормочет:

Были Святки кострами согреты,
   И валились с мостов кареты,
      И весь траурный город плыл
По неведомому назначенью,
   По Неве иль против теченья, —
      Только прочь от своих могил.
На Галерной чернела арка,
   В Летнем тонко пела флюгарка,
      И серебряный месяц ярко
         Над серебряным веком стыл.
Оттого, что по всем дорогам,
   Оттого, что ко всем порогам
      Приближалась медленно тень,
Ветер рвал со стены афиши,
   Дым плясал вприсядку на крыше,
      И кладбищем пахла сирень.
И царицей Авдотьей заклятый,
   Достоевский и бесноватый
      Город в свой уходил туман,
И выглядывал вновь из мрака
   Старый питерщик и гуляка,
      Как пред казнью бил барабан…
И всегда в духоте морозной,
   Предвоенной, блудной и грозной,
      Жил какой-то будущий гул…
Но тогда он был слышен глуше,
   Он почти не тревожил души
      И в сугробах невских тонул.
Словно в зеркале страшной ночи,
   И беснуется и не хочет
      Узнавать себя человек, —
А по набережной легендарной
   Приближался не календарный —
      Настоящий Двадцатый Век.
А теперь бы домой скорее
Камероновой Галереей
В ледяной таинственный сад,
Где безмолвствуют водопады,
Где все девять[44] мне будут рады,
Как бывал ты когда-то рад.
Там, за островом, там, за садом,
Разве мы не встретимся взглядом
Наших прежних ясных очей?
Разве ты мне не скажешь снова
Победившее смерть слово
И разгадку жизни моей?

Глава четвертая и последняя

Любовь прошла, и стали ясны
И близки смертные черты.
Вс. К‹нязев›

Угол Марсова Поля. Дом, построенный в начале XIX века братьями Адамини. В него будет прямое попадание авиабомбы в 1942 году. Горит высокий костер. Слышны удары колокольного звона от Спаса на Крови. На Поле за метелью призрак дворцового бала. В промежутке между этими звуками говорит сама Тишина:

Кто застыл у померкших окон,
   На чьем сердце «палевый локон»,
      У кого пред глазами тьма? —
«Помогите, еще не поздно!
   Никогда ты такой морозной
      И чужою, ночь, не была!»
Ветер, полный балтийской соли,
   Бал метелей на Марсовом Поле,
      И невидимых звон копыт…
И безмерная в том тревога,
   Кому жить осталось немного,
      Кто лишь смерти просит у Бога
         И кто будет навек забыт.
Он за полночь под окнами бродит,
   На него беспощадно наводит
      Тусклый луч угловой фонарь, —
И дождался он. Стройная маска
   На обратном «Пути из Дамаска»
      Возвратилась домой… не одна!
Кто-то с ней «без лица и названья»…
   Недвусмысленное расставанье
      Сквозь косое пламя костра
Он увидел. – Рухнули зданья…
   И в ответ обрывок рыданья:
       «Ты – Голубка, солнце,
                     сестра! —
Я оставлю тебя живою,
   Но ты будешь моей вдовою,
      А теперь…
         Прощаться пора!»
На площадке пахнет духами,

Еще от автора Анна Андреевна Ахматова
Реквием

Анна Ахматова, действительно пережила со страной все – и крушение империи, и красный террор, и войну. Со спокойным достоинством, как и подобает «Анне Всея Руси», она вынесла и краткие периоды славы, и долгие десятилетия забвения. Со времени выхода ее первого сборника «Вечер» прошло сто лет, но поэзия Ахматовой не превратилась в памятник Серебряного века, не утратила первозданной свежести. Язык, на котором в ее стихах изъясняется женская любовь, по-прежнему понятен всем.


Поэма без героя

Анна Ахматова, действительно пережила со страной все – и крушение империи, и красный террор, и войну. Со спокойным достоинством, как и подобает «Анне Всея Руси», она вынесла и краткие периоды славы, и долгие десятилетия забвения. Со времени выхода ее первого сборника «Вечер» прошло сто лет, но поэзия Ахматовой не превратилась в памятник Серебряного века, не утратила первозданной свежести. Язык, на котором в ее стихах изъясняется женская любовь, по-прежнему понятен всем.


Чётки

В сборник стихов «Чётки» входят следующие произведения:Смятение1. «Было душно от жгучего света…»2. «Не любишь, не хочешь смотреть?..»3. «Как велит простая учтивость…»Прогулка«Я не любви твоей прошу…»«После ветра и мороза было…»Вечером«Все мы бражники здесь, блудницы…»«…И на ступеньки встретить…»«Безвольно пощады просят…»«В последний раз мы встретились тогда…»«Покорно мне воображенье…»Отрывок («И кто-то, во мраке дерев незримый…»)«Горят твои ладони…»«Не будем пить из одного стакана…»«У меня есть улыбка одна…»«Настоящую нежность не спутаешь…»«Проводила друга до передней…»«Столько просьб у любимой всегда!..» «Здравствуй! Легкий шелест слышишь…»«Цветов и неживых вещей…»«Каждый день по-новому тревожен…»«Мальчик сказал мне: «Как это больно!» «Высокие своды костела…»«Он длится без конца – янтарный, тяжкий день!..» Голос памяти«Я научилась просто, мудро жить…»«Здесь все то же, то же, что и прежде…»Бессонница«Ты знаешь, я томлюсь в неволе…»«Углем наметил на левом боку…»«Помолись о нищей, о потерянной…»«Вижу выцветший флаг над таможней…»«Плотно сомкнуты губы сухие…»«Дал Ты мне молодость трудную…»8 ноября 1913 года«Ты пришел меня утешить, милый…»«Умирая, томлюсь о бессмертье…»«Ты письмо мое, милый, не комкай…»Исповедь«В ремешках пенал и книги были…»«Со дня Купальницы-Аграфены…»«Я с тобой не стану пить вино…»«Вечерние часы перед столом…»«Будешь жить, не знаю лиха…»«Как вплелась в мои темные косы…»«Я пришла тебя сменить, сестра…»Стихи о Петербурге1.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Листки из дневника. Проза. Письма

Анна Ахматова прожила семьдесят семь лет. С её уходом закончилась эпоха «Серебряного века». Удивительным образом поэтессе удавалось даже во времена официального (и нарочного) забвения оставаться абсолютной европейкой. «Сказочным козерогом» окрестил её один из конфидентов, ибо ахматовский жизненный круг был очерчен пунктиром дружб и встреч с Мандельштамом и Модильяни, Исайей Берлином и Иосифом Бродским, et cetera… Воспоминания Анны Андреевны, дневниковые заметки, избранные статьи, фрагменты переписки, то, что не всегда для публичности, то, что поэт держит при себе, – наполнение и суть этой книги.


Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет

В этот сборник вошли стихотворения поэтов нескольких поколений, ибо с первых дней войны вся советская поэзия вступила на солдатскую дорогу. От Демьяна Бедного до самых юных, от тех, которые уже обрели славу, до тех, которых она еще ждала. Все они стали воинами, проявили себя как истинные патриоты социалистической Отчизны, кровно связанные с народом. Именно поэтому голос их музы, как сказал наш великий русский поэт, «звучал как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных».


Рекомендуем почитать
Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Смысл любви

Любовь возвышенная и плотская, война и непротивление злу насилием, грядущие судьбы человечества, восстановление в человеке уже почти утраченного им божественного начала и мистическая «душа мира» София, культивирование самоотречения ради духовного единства и миссия России как восстановительницы истинно христианского идеала общественной жизни – вот основные темы произведений, вошедших в сборник. Состав издания: «Чтения о богочеловечестве», «Смысл любви», «Идея сверхчеловека», «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об Антихристе». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Избранные речи

Федор Никифорович Плевако (1842 - 1908) - талантливый оратор и выдающийся российский адвокат, его имя известно даже людям, далеким от юриспруденции. Адвокат прославился своей способностью убедить любую коллегию присяжных в невиновности его подзащитных. В этот сборник вошли самые известные речи Ф. Н. Плевако, которые не только являются образцом ораторского и адвокатского искусства, но и представляют собой увлекательные истории. Какие смягчающие обстоятельства можно найти для игуменьи Митрофании, цинично прикарманивавшей огромные суммы из средств доверчивых прихожан? Как можно оправдать князя Грузинского, при свидетелях застрелившего молодого гувернера своих детей? Как разобраться в запутанной семейной драме, разыгравшейся в имении помещиков Лукашевичей, и в дерзкой краже ценных бумаг у богача Галича? И что в действительности лежало в основе скандального процесса офицера Бартенева, убившего красавицу актрису, - процесса, вдохновившего Бунина на блистательный рассказ «Дело корнета Елагина»? Редактор: Богатырева Е.


Лучшие речи

Анатолий Федорович Кони (1844–1927) – доктор уголовного права, знаменитый судебный оратор, видный государственный и общественный деятель, одна из крупнейших фигур юриспруденции Российской империи. Начинал свою карьеру как прокурор, а впоследствии стал известным своей неподкупной честностью судьей. Кони занимался и литературной деятельностью – он известен как автор мемуаров о великих людях своего времени. В этот сборник вошли не только лучшие речи А. Кони на посту обвинителя, но и знаменитые напутствия присяжным и кассационные заключения уже в бытность судьей.


Шамбала

Этот сборник состоит из путевых заметок Рериха, сделанных во время путешествий, география которых поистине впечатляет – Алтай, Индия, Тибет, тридцать пять опасных горных перевалов. И везде Рериху удавалось находить следы давно исчезнувших культур и тайных знаний. Во время экспедиции он собрал множество удивительных легенд и историй о загадочной и прекрасной Шамбале – обители просветленных, путь в которую открыт лишь избранным, способным полностью побороть Тьму в душе и разуме. Великий мистик и гуманист задается вопросом: станет ли однажды человечество достойным того, чтобы «заповедная страна» открылась для него? В формате a4.pdf сохранен издательский макет.