Бег с черной королевой - [6]

Но можно ли считать самоубийством покушение на Уолли? И виновен ли в убийстве человек, поднимающий руку на себя самого? Вместе они остаться здесь не могут. Одному из них придется уйти, и уйти должен его двойник.

Притворяясь, что слушает нудные разглагольствования Уолли, он исподтишка осмотрелся. Действовать нужно очень быстро, пусть жестоко, но без промедления. У него есть только один шанс. Оба они находились ближе к середине комнаты, стены которой были скрыты книжными полками. Книги, куда ни кинь взгляд, книги. Три двери, но все они закрыты. Диван, небольшой шкафчик, два кресла, торшер, камин. Камин… Он заметил каминные щипцы и тяжелую кочергу. Вот оно!

Он рывком поднялся с кресла и сделал несколько нетвердых шагов. Уолли замолчал, внимательно глядя на Вальдемара.

— Я еще не в полном порядке, — пояснил тот, притворяясь гораздо более ослабевшим, чем это было на самом деле.

А на самом деле силы быстро возвращались к нему. Словно потеряв равновесие и ища опору, он выбросил руку к каминной полочке. Уолли открыл рот, собираясь что-то сказать. Вальдемар поспешил остановить его своим бормотанием. Одной рукой нащупав кочергу, он молниеносно занес ее над головой. Один мощный удар, и он освободит себе жизненное пространство.

Все три двери, ведущие в комнату, распахнулись, и на пороге каждой появились люди. Но удар уже был нанесен. Он увидел перед собой расширенные от ужаса глаза Уолли, но в ту же минуту его самого вдавило в мембрану.

Люди в дверных проемах быстро теряли ясность очертаний, сливаясь в сплошную серую массу.

Он снова, в который уже раз, ощутил леденящее покалывание в горле от чересчур быстро проглоченного большого куска мороженого. Суставы заныли. Он был на пути в какую-то иную, неведомую жизнь.

Там он стал Уолтером Верноном, абсолютным неудачником. Каждый раз, когда он пытался что-то предпринять, на него сваливались всевозможные несчастья, сокрушая любые его планы, вселяя страх перед новыми начинаниями. Короче говоря, он был ни на что не способен и знал это. Белинда никогда не упускала случая уязвить его побольнее. Дети совсем разболтались. Конечно, им нужна сильная рука. А он и с ними-то не справляется. И постоянное невезение. Каждый день он ввязывался в сражение, которое можно было считать проигранным еще до того, как оно началось.

Уолтер Вернон на огромной скорости влетел в свою новую, полную страданий и унижения жизнь, в которой ему суждено было провести пятнадцать лет, хотя он, конечно, об этом не подозревал. Не вернулась к нему и память обо всем, что случилось с ним перед тем. В конце этих долгих пятнадцати лет его ждал переход в новое существование, за этим переходом еще один, и снова в путь. Каждая новая из быстро мелькающих жизней была еще омерзительнее, чем предыдущая. Изредка он попадал в чуть более удачную колею. Быть может, далеко впереди, отделенная от него многими столетиями мучительного прозябания, и расстилалась та самая счастливая жизнь, где можно позволить себе читать книгу, которая трогает до слез?

А пока, проживая одну за другой свои незадавшиеся жизни, Уолтер Вернон не узнавал собственную судьбу.

В уютной гостиной толпились тихо переговариваясь, люди, чем-то неуловимо схожие между собой. В доме чувствовалась траурная атмосфера.

— Бедняга, он столько перенес, что рассудок его повредился, — говорил Уолли Ванаувен.

Все согласно кивали, вздыхая с подобающим случаю видом.

— А я-то думал, он все-таки поймет, — вступил в разговор один из присутствующих. — Вспомните, каждый из нас, попав сюда, тоже думал, что два его воплощения не могут существовать в одной жизни. Неужели, когда вы с ним разговаривали в этой самой комнате, до него не дошло, что это возможно?

Уолли Ванаувен беспомощно развел руками.

— Иногда они уже не могут оправиться от пережитого. Мы и-так со своей стороны делаем для них больше, чем достаточно.

Они еще немного посудачили об этом печальном событии, после чего вместе с женами, любовницами и детьми отправились пообедать на природу. Им хотелось побыть среди своих, прежде чем возвратиться к обычной жизни в мире, который быстро заполнялся ими и им подобными. В благословенном этом краю обрели свое счастье те, кто его заслужил.

Они сами сделали его лучшим из миров, ибо здесь никому не грозил уход.