Бедствующая земля - [57]
Осью «свекловичной карусели» является завод, который обязательно строится возможно ближе к источнику сырья; в свою очередь, свеклосеяние оказывается рентабельным только при условии близости плантаций к заводу. Завод представляет собой основное капиталовложение, но действует только в течение уборочного сезона. Если не разводить свеклу в непосредственной близости к заводу, капиталовложения могут оказаться нерентабельными. С другой стороны, тот факт, что свекловичные плантации располагаются поблизости от завода, придает им дополнительную ценность. В то же время для сбыта сахарной свеклы существует только один рынок — это местный завод. Проф. Бардик указывал в этой связи, что разведение и переработка свеклы представляют собой местные монополии[127]. Именно поэтому правительственная тарифная комиссия и указывала в 1926 г., что «разведение сахарной свеклы и производство сахара связаны между собой настолько тесно, что по существу образуют единую отрасль промышленности, даже если обе эти операции и не осуществляются одними и теми же людьми или одной и той же организацией». Это подтверждает и д-р Тэйлор, который писал, что «работа сахарных заводов оказывает влияние на все стороны культуры свеклосеяния». Только фиктивные договорные отношения формально придают этой промышленности облик системы, разделенной на две самостоятельные отрасли; на практике же достигнуто полное слияние их. Почему же, спрашивается, создается иллюзия сохранения трех обособленных групп, состоящих между собой в договорных отношениях?
Ответ весьма прост: эта иллюзия — результат определенной политики. Сахарная промышленность базируется на государственных субсидиях, и, для того чтобы сохранить эту систему, приходится держать в Вашингтоне обширную политическую агентуру, которая, в свою очередь, непременно должна располагать поддержкой со стороны фермерских ассоциаций. Если бы не это обстоятельство, сахарные заводы сами занимались бы свеклосеянием и обеспечивали себя необходимым сырьем. Но для того чтобы заручиться поддержкой фермерских ассоциаций, они дают возможность фермерам извлекать небольшую прибыль, которая, впрочем, никогда не превышает предела, которого необходимо придерживаться, чтобы заставить фермеров и впредь разводить свеклу. Далее, для обеспечения фермерам этой небольшой прибыли сахарозаводчики постоянно удерживают в своих руках контроль над источниками рабочей силы. Вынуждая фермеров использовать дешевую рабочую силу («неоплачиваемый» труд членов семей батраков), сахарозаводчики не только удерживают на минимальном уровне цены на сахарную свеклу, но и создают для фермера возможность получения предназначающейся ему доли прибыли из разницы между оплачиваемым и неоплачиваемым трудом. Благодаря этому многим фермерам удается разводить свеклу по себестоимости, фактически гораздо ниже обычной, так как пользуются они дешевым, а во многих случаях просто даровым трудом батраков. Для свеклосахарной промышленности характерно, что большинство фермеров-свекловодов контрактуют необходимую им рабочую силу. Сами фермеры не занимаются физическим трудом, потому что это значило бы лишиться выгод неоплачиваемого труда батраков. Например, в 1933 г. 766 343 акра земли из общей площади 1 047 029 акров свекловичных посевов обрабатывались по так называемой «контрактационной» системе.
С каждым годом сахарная промышленность предъявляет государству все большие требования. К 1929 г. произошло значительное расширение производства сахара как в Соединенных Штатах, так и в других странах, но с наступлением депрессии потребление сахара резко сократилось. Мировые цены на сахар претерпели такое катастрофическое падение, что даже при наличии протекционных тарифов отечественное сахарное производство утратило свою рентабельность из-за тогдашней организационной структуры этой отрасли. Если она еще и могла работать, то платить дивиденды акционерам и баснословные ставки руководящему персоналу стало невозможно, и обширную политическую агентуру в столице пришлось распустить.
Сахарозаводчики приняли энергичные меры и при поддержке фермерского блока добились в 1937 г. принятия закона о сахарной промышленности, который предусматривает ограничение производства сахара для удержания цен на определенном уровне. Были введены производственные квоты, которые касались как свекловичного, так и тростникового сахара. Правительство попыталось также при помощи налога на переработку сахара повысить цены на свеклу, чтобы увеличить доходы свекловодов, но те из них, на кого распространялась эта система, были обязаны платить батракам ставки заработной платы, установленные министерством земледелия. Порядок при этом таков: сперва министерство земледелия определяет ставки заработной платы, затем те же чиновники устанавливают закупочные цены на свеклу. В начальной стадии этой процедуры свекловоды и сахарозаводчики единым фронтом энергично добиваются установления низких ставок заработной платы. Установление таких ставок государственными органами выгодно и для свекловодов и для сахарозаводчиков, потому что после этого им уже не приходится ни в индивидуальном, ни в коллективном порядке договариваться с рабочими о заработной плате. В условиях, когда ставки заработной платы окончательно установлены еще до начала производственного процесса и объем производства находится под жестким контролем, сахарозаводчикам удается удерживать цены на постоянном уровне. Существует тесная взаимозависимость установленного правительством фонда заработной платы и фонда, из которого выплачиваются премии свекловодам; следовательно, правительство фактически субсидирует фонд заработной платы. Данные по колорадским сахарным заводам показывают, что за последнее пятилетие чистый доход с мешка сахара увеличился на 28,6 %. «Это свидетельствует о необходимости, — весьма сдержанно заявляет проф. Бардик, — тщательно изучить всю государственную программу производства сахара».
