Бедные звери шизария - [4]
Между тем санитарки содрали с пустой кровати грязную окровавленную простыню, разостлали на матрасе оранжевый резиновый квадрат, застелили сверху то же самое грязное белье… Свежие, слегка подсохшие пятна обильных кровотечений санитарка пригладила руками, заправила края под матрас.
— Привязывать будем? — спросила она.
— Сказали, что буйная, надо привязать, — небрежно махнула рукой медсестра.
Я увидела в ее руках длинный черный ремень…
В моей душе словно что-то надорвалось. Я поняла, что обратного пути из этой жуткой комнаты не предвидится. Буйная? И кровь на кровати… Чья кровь? Кто здесь лежал? Почему не заменили белье? Потому что не боятся жалоб. Почему не боятся? Потому что нет разницы… Тот, кто здесь заживо сгнил в крови никому не сможет пожаловаться. Ни родным, ни прокурору. Так же будет и со мной. Я с этой грязью — по одну сторону жизни, а стервы в идиотстких косынках — по другую. Или даже не жизни — а смерти? Разве это больница? Понятно, что здесь творится. Об этом трубят все газеты. Лоботомия. Током выжгут мозг. Привяжут — и под напряжение! А клеенка — диэлектрик. Неужели здесь сейчас со мной случится непоправимое?
Сразу же пришли на ум скандальные случаи превращения здоровых людей в идиотов, вспомнились недавние статьи о всесильных психотропных, об электросудорожной терапии, после которой человек забывает не только свое имя, но и в туалет не может сходить по человечески….
Сердце сжалось от страха в маленький незаметный клубочек и покатилось в небытие… Меня потащили к омерзительной кровати, обляпанной чужой кровью. Кто-то недавно отмучился здесь… А теперь я… А теперь меня…
— Нет! Нет! Нет!!! Только не это!
Но окаменевшее от ужаса тело вмиг стянули ремнями и надежно прикрутили к железным перекладинам, я утонула в матрасе, пропитанном затхлым духом пыток и дикого отчаянья…
— Требую сообщить прокурору! — пыталась защититься пустозвонным символом справедливости, но в ответ услышала ядовитый хохоток:
— Прокурор в соседней палате. Далеко ходить не надо, — белые халаты внимательно смотрели на меня.
Я разглядела их лица. Ничего примечательного, седые волосы были аккуратно заправлены под косынки, серые глаза, истертые мылом щеки. Но эти женщины откликнулись на слово "прокурор"? Значит любят шутить, как нормальные люди с чувством юмора. А главное соизволили мне ответить, значит, можно им что-то объяснить, их можно уговорить, улестить, или напомнить, например, о последних скандальных статьях в газетах, о карательной медицине, о ментах — преступниках, о том, что перестройка требует жертв…
— Завтра мы тебе сразу двух наших прокуроров покажем, — одна из санитарок весело смотрела на меня, держась за спинку кровати, и переглядываясь с напарницей. Привязав меня, видимо решили, что "буйная" теперь не опасна и можно повеселиться.
— Завтра? Почему завтра? Я здесь ночевать не собираюсь! Немедленно позовите главного врача! Или заведующего! Кто здесь главный? Здесь есть грамотные люди? Кто здесь врач?
— А врач ушла! Придет только завтра!
— Развяжите! Умоляю! Никуда не убегу!
— А у нас тут все привязаны! Так положено!
И действительно. Справа и слева стали приподниматься на постелях какие-то страшные фигуры со вздутыми лицами, с неживыми глазами, провалившимися в пустые черепа, с бессильно упавшими руками вдоль окаменевших тел.
"Боже мой, я такая же буду? Зачем меня привязали? Лоботомия необратима", — крутилось в мозгу, а разбуженные женщины настороженно прислушивались, пытаясь понять, о чем я говорю с белыми халатами, и что отвечают мне.
— Вы не имеете права привязывать! Это запрещено! Вы хотя бы изредка читаете газеты?! Развяжите меня! — требовала я, и вдруг ко мне присоединилась вся палата. Завыли справа, заплакали слева, взвился к высокиму потолку волчий тоскливый вой:
— Развяжите-е-е!!! Отпустите!!!
— Ребенка верните-е-е-е!!!
— Гос — п о — д и — и! По домам нам надо-о-о!!! По домам!!!
— О — ой!!!!…О — ой!!!…О — ой!!!…
Вся палата взорвалась от невообразимых страданий.
На соседней кровати очнулось странное существо, напоминающее бритого круглоголовового китайского болванчика. Женщина озиралась по сторонам, кивала солидарно водянистой головой, мычала, пытаясь произнести что-то очень важное, но губы не слушались, невысказанная жалоба навсегда утонула под гримасой перекошенного лица:
— Оуй — оуй — оуй!
Я продолжала вразумлять непросвещенных санитарок, указывая на болванчика:
— Посмотрите, что вы делаете с людьми! Даже слова не может выговорить! Электрошок запрещен! Об этом пишут в каждой газете! Вы должны немедленно всех освободить!
— Бунт!!! Бунт!!! Бунт!!! — кто — то бухнул из глубины палаты.
— По дома-а-ам!!!
— Ребенка- а- а!!!
Общий надрывный вой перекрыл солдатский строевой рык:
— Слушай мою команду! Становись! Стройся! Я жена капитана! Завтра придет мой муж! Из дальнего плаванья! Он тут наведет порядок! Разберется!!! Стройся!!! Первый!!!…Второй!!!…Третий!!!…Сестра!!!… Сестра-а-а!!! Задница болит!!!… Аминазину мне!!!… Аминазину-у-у!!!
Появилась сестра с громадным шприцем.
— 4 —
И она подошла к моей кровати.
— Не надо! Вы не имеете права! Кто вам разрешил!?
— Врач.
Реконструкция технологий прошлого - такое же грандиозное дело, как современные техногенные озарения нобелевских лауреатов. Разница лишь в том, что глубины прошлого измеряются не только разумом человека, но и великолепием исчезнувших миров. Отрезок дороги, рухнувший в бездонную пропасть - тоже часть пройденного пути.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!