Бедняга Смоллбон - [13]

– Не может быть!

И ещё большая вышла хохма – хотя и не столь эффектная-когда он начал играть в гольф – человеку нужно двигаться, не так ли, в здоровом теле здоровый дух и так далее. И при этом встречаешься с такими интересными людьми, не правда ли? Полагаю, что гандикап его составил не меньше тридцати шести, и то по ветру. И кого, как вы полагаете, он выбрал, чтоб прочесть небольшую лекцию о таинствах этого вида спорта? Нашу мисс Корнель. По счастливому стечению обстоятельств я присутствовал при этом от начала до конца. Никогда бы не простил себе, пропусти я такое зрелище. Мисс Корнель и глазом не моргнула.

– «Да, мистер Даксфорд. Нет, мистер Даксфорд. Как интересно, мистер Даксфорд. Как, вы говорите, именуется та палка с толстым концом, мистер Даксфорд?»

Это было великолепно. А потом я рассказал ему, в чем дело.

Джон заметил недоуменную мину Генри и поспешил добавить:

– А вы что, не знаете? Она же заядлая любительница гольфа. В первенстве станы среди женщин заняла четвертое место. Перед войной должна была поехать в нашей сборной в Америку, только старик Абель не захотел её отпустить.

– Теперь понятно, – протянул Генри. – То-то мне казалось, что я её где-то видел, наверно, где-нибудь на обложке журнала.

– Господи, что это?

– Кто-то кричит.

III

В этот день в секретариате явно что-то было не в порядке. Хотя трудно было бы найти три более несхожих типа, чем мисс Корнель, мисс Милдмэй и мисс Читтеринг, обычно они совсем неплохо уживались, отчасти из-за профессиональной солидарности, отчасти потому, что у всех троих было полно работы. Нужно заметить, что помимо обычных секретарских обязанностей, вроде машинописи, чистовой перепечатки договоров, приема телефонограмм, отваживания надоедливых клиентов и организации деловых встреч с менее настырными представителями аристократических кругов, они должны были еще (и не в последнюю очередь) владеть Хорнимановской системой делопроизводства.

Но этим утром все пошло наперекосяк с самого начала. Анна Милдмэй опоздала. По всему её поведению видно было, что собирается буря, а её взгляд узнал бы каждый, кто служил когда-нибудь на флоте под командой её отца, славного капитана Милдмэя.

– Доброе утро, – любезно улыбнулась ей мисс Читтеринг. – Если будете являться так рано, можно получить и «М. Б. С.»

– Что-что?

– Можете быть свободны. На все четыре стороны.

– Ах, так.

Под ехидную ухмылку мисс Читтеринг мисс Милдмэй сорвала чехол с пишущей машинки, достала из ящика бумагу и копирку, сосчитала экземпляры и громко застучала по клавишам.

– Но по крайней мере мне старик Бёрли не говорит, что я не знаю свою работу и что я должна советоваться с мисс Корнель.

Мисс Читтеринг в свое время имела неосторожность проболтаться.

– Ну-ну, – сказала мисс Читтеринг. – Не нужно так сразу. Я ведь только в шутку.

– Я тоже, – отрезала мисс Милдмэй.

Некоторое время тишина нарушалась только стрекотом трех пишущих машинок.

Но мисс Читтеринг была не из тех, кто может долго молчать. К несчастью, все свои замечания вынуждена была адресовать Анне, поскольку с мисс Корнель все ещё не разговаривала в результате расхождения во взглядах на подлинность крокодильей кожи несессера.

– Бедный мистер Хорниман, – начала она. – Мне кажется, он чем дальше тем больше худеет. Все заботы.

– Какие у него заботы! – отмахнулась Анна.

– Ну как же, столько работы – и такая ответственность!

– За это ему и платят.

– И так долго работает. Каждый день сидит тут до ночи.

– Ничего, не умрет!

Анна произнесла это излишне горько, так что мисс Корнель заинтересованно подняла голову.

– И спрашивает такие странные вещи.

– Ну да, наверно о том, как пишутся адреса и тому подобное, язвительно заметила из своего угла мисс Корнель. Но к счастью, прежде чем дошло до дальнейшего обострения, зазвонил звонок. Мисс Корнель взяла карандаш и блокнот и вышла.

– Кое-кто думает, – заявила мисс Читтеринг в пустоту, – что если работает тут так долго, то может себе все позволить.

– Да вряд ли, – отмахнулась Анна. – Как пишется – изготовляют или изготавливают?

Машинки снова застрекотали.

Между тем в кабинете Боба Боб и мисс Корнель беспомощно взирали на большой черный ящик для бумаг, помеченный «Ишабад Стокс».

– Но ключ не мог потеряться, – утверждала мисс Корнель. – Они все были на одном кольце. Дайте-ка я посмотрю ещё раз. «Фьючер», «Маркиз де Карредж», «Леди Барбер», «Генерал Пейдж» – всегда было двенадцать ящиков на полке и ещё шесть внизу, всего восемнадцать.

Снова пересчитала ключи.

– Вы правы, – признала, – тут их только семнадцать. Ключа Стокса недостает.

– Вначале душеприказчик, потом ещё и ключ, – проворчал Боб. – Я так и знал! Я так и знал. А в конце концов окажется, что половины ценных бумаг недостает!

Мисс Корнель недоуменно взглянула на него.

– Но ведь бумаги хранятся не здесь, – заметила она. – Те у сержанта Коккерила в сейфе. В ящике только старые дела и счета по опеке наследства.

– Я знаю, – кивнул Боб. – Но как я проведу ревизию ценных бумаг, если не могу добраться до последнего акта учета? У Коккерила нет запасного ключа?

Мисс Корнель на миг задумалась.

– Насколько я знаю, к каждому сорту ящиков существовал универсальный ключ, – заметила она. – Когда ваш отец обзавелся этими новыми ящиками, их было несколько типов. Для каждого типа был свой универсальный ключ, и хорошо, что был, потому что наши начальники вечно теряли ключи – я не имею в виду вашего отца, он был весьма аккуратным человеком, но остальные.