Бедность - [37]

Едем по городу на такси. Водитель похож на некогда знаменитого нижегородского футбольного тренера Валерия Овчинникова по прозвищу «Борман» (это прозвище не таксиста, а тренера). Как и практически всякий таксист в подобной ситуации, он обильно и, надо сказать, содержательно комментирует проплывающие мимо виды и объекты.

В городе много угольных шахт. Большинство из них работает, цены на уголь растут, добыча угля приносит прибыль. На станции Прокопьевск стоят длиннющие составы, груженые углем. Шахты выглядят страшно. Проезжаем шахту «Коксовая» прямо в центре города. Все шахтные строения - черные, рядом с наклонными галереями, по которым транспортируется уголь - кучи угля, по ним ползает грязно-желтый бульдозер, пытаясь придать кучам требуемую форму. Вокруг шахты - уже не кучи, а огромные горы угля, присыпанные снегом. Так осуществляется хранение угля.

Зарплата шахтера на большинстве шахт, например, на «Красногорской», - 7-8 тысяч рублей. Есть и более благополучные шахты, где можно заработать адским шахтерским трудом тысяч пятнадцать. Недостатка в кадрах шахты не испытывают, молодому здоровому мужику, не окончательно спившемуся и не имеющему специальных профессиональных навыков, больше податься некуда, только в шахтеры.

Есть еще несколько заводов - «Электромашина» (там, помимо всего прочего, делают дизельные двигатели для подводных лодок), шахтного оборудования, оборудования пищевой промышленности (последний относительно процветает, его компактные мельницы пользуются повышенным спросом). Но все же главное место работы для местного населения, особенно мужского - шахты.

Возможно, вы прочитали это и не испытали никаких особых эмоций. Ну, шахты. Ну, работают люди на шахтах. Мало ли кто где работает.

Да, люди работают в шахтах. Орудие их труда - отбойный молоток. Тяжелая штука. Очень. К тому же она чудовищным образом вибрирует, вгрызаясь в породу. Хрен ее удержишь в руках. Грязь, угольная пыль, больные легкие. И так целую смену, шесть часов. Периодически случаются взрывы газа, обрушения. Шахтеры гибнут, и на их места приходят новые шахтеры, потому что больше некуда им приходить, только на эти освободившиеся места. И это - за семь тысяч рублей. Или восемь. Семь и даже восемь тысяч - это очень мало. Особенно если у тебя семья, дети, а у жены-продавщицы (допустим) зарплата - тысячи три. Или две (такие зарплаты тоже не редкость).

Ну а уж если шахтер как-то ухитрился устроиться на хорошую шахту и попасть в хорошую бригаду и получает в месяц целых пятнадцать тысяч, можно сказать, жизнь у этого шахтера удалась, он завидный жених, успешный человек, состоятельный мужчина в самом расцвете лет.

Как любили писать в советской прессе, «вдумайтесь в эти цифры». Пятнадцать тысяч. Восемь тысяч. Семь тысяч. Рублей. За работу под землей с отбойным молотком в угольной пыли.

Так-то.

Водитель, похожий на тренера Овчинникова, при Советской власти тоже работал шахтером. В те времена шахтеры зарабатывали очень большие деньги, но потратить их в Прокопьевске было практически не на что. Хоть на хлеб их намазывай, деньги эти, говорит водитель. За меховыми шубами для своих жен прокопьевские шахтеры из холодной Сибири ехали в теплый Ташкент. Теплый Ташкент снабжался шубами весьма обильно. За мебелью ехали в Алма-Ату. Еще шахтеры советского Прокопьевска любили летать на выходные в Европейскую часть СССР. На шахте можно было купить «путевку выходного дня» рублей за двадцать пять (для шахтера тогдашних времен копейки) и поехать в Москву, Ленинград или Ригу. Отработал смену, переоделся, поехал в аэропорт, четыре часа, и ты в столице. Погулял по городу, съездил на экскурсию, покутил в ресторане, на следующий день опять погулял-съездил-покутил - и в аэропорт, домой, в Прокопьевск, в шахту, в угольную пыль, к отбойному молотку.

Теперь не то. Теперь в Прокопьевске можно купить если не все, что угодно, то довольно многое. Вот проехали мимо небольшого автосалона Chevrolet. Написано «Кредит 0 %». Интересно, что думают при взгляде на этот небольшой автосалон шахтеры шахты «Красногорская», получающие в месяц семь или восемь тысяч рублей.

Наверное, ничего не думают.

Промелькнул центр города - несколько сталинских зданий на проспекте Шахтеров. Потом замелькал бесконечный частный сектор - избушки, щитовые «финские» домики, бараки. Что-то, говорю, бараков много. Это разве много, говорит «Овчинников». Это так, пустяки. Если хотите увидеть много бараков, можем съездить в Березовую Рощу. Или в Ясную Поляну.

Конечно, поехали.

В Березовой Роще не видно берез. Потому что их здесь нет. Но вообще всякого дерева здесь много. В основном, в форме жилых строений. Большинство из них - старые двухэтажные деревянные многоквартирные дома (таких много на Русском Севере) и - да, они самые, бараки.

Это такие одноэтажные длинные сооружения. С несколькими входами. Перекошенные, занесенные снегом. Сделанные непонятно из чего - из каких-то фанерных щитов, деревяшек, листов железа, из какой-то еще хрени. Некоторые окна замурованы картонками. Некоторые заиндевели снизу доверху. В некоторых горит свет. Некоторые просто выбиты.