Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - [21]

— Вот оно что, — обезоруживающе улыбнулась Анна. — Увы, но я должна разочаровать вас, мадемуазель де Танжери, — ваш жених целиком и полностью принадлежит вам. И не только по праву помолвки, но и по тому искреннему чувству, которое он действительно испытывает к вам.

— Значит, вы утверждаете, что между вами и Альбером ничего нет? — заметно побледнела Селестина. — И вы не связаны с ним узами любви?

— Альбер считает меня своим другом, — просто сказала Анна, — но более всего он надеется, что и вы окажете мне ту же честь.

— А почему вы прибыли вместе? — не отступала Селестина.

— Случай, совпадение и внимание к несчастью, обрушившемуся на мою семью, в котором месье Корнель-старший принял самое искреннее участие, передав эту заботу на время моей поездки за океан своему сыну, — объяснила Анна.

— Несчастье? — не поняла девушка.

— Мой муж, плывший на одном из кораблей, принадлежавших достойному арматору, пропал в Атлантике, и семья Корнель любезно согласилась из сострадания моему горю содействовать в его розысках.

— Так вы — вдова? — прошептала Селестина.

— Я — замужем, — с гордостью сказала Анна и с некоторой долей вызова посмотрела на девушку, проявлявшую в этот момент явные признаки отчаяния.

— Хуже не бывает, — махнула рукою Селестина и без сил опустилась на диван, стоявший в каре других предметов по сторонам огромного шерстяного персидского ковра.

— Как вас следует понимать, мадемуазель? — нахмурилась Анна.

Последние слова неожиданной гостьи ее мало сказать удивили — задели, и она хотела уже выразить свое возмущение, как Селестина вдруг подняла на Анну свои необыкновенно красивые глаза и со слезами в голосе прошептала:

— Вы лишили меня последней надежды, мадам.

— Я вас не понимаю, — повторила Анна, видя, однако, что чувства Селестины искренние. Но их происхождение было Анне неизвестно и удивительно. Тем не менее, она подошла к девушке и присела рядом с ней на диван.

— Скажите, вы любили когда-нибудь? — разрыдалась Селестина.

— Конечно, — Анна была растрогана ее наивным и прямым вопросом.

— И тот, кого вы любили, ваш муж? — слезы, однако, не мешали пытливости Селестины.

— Если вы говорите о серьезном и глубоком чувстве, то — да, — кивнула Анна.

— А могли бы вы пренебречь любовью ради замужества? — Селестина схватила Анну за руку и сильно сжала ее.

— Если бы замужество было дано мне, как насилие над моим желанием, то, скорее всего, я бы предпочла одиночество, — осторожно сказала Анна. — Но, насколько мне известно, ваше чувство с Альбером взаимно, а это совершенно другое дело.

— Увы, — покачала головой Селестина. — Так оно и было. До недавнего времени…

— Что же изменилось? — в голосе Анны послышалось сочувствие, но адресовано оно было больше к Альберу. — Вы узнали муки ревности? Решили, что он предпочел вам другую, и отчаялись найти в браке с ним счастье? Но теперь вы знаете, как ошибались!

— Альбер здесь ни при чем, — устало промолвила Селестина. — Я люблю, но — другого.

— И как велико ваше чувство? — тихо спросила Анна. — Оно взаимно?

— О! Это не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытывала прежде к Альберу, — призналась Селестина, и ее щеки загорелись румянцем.

— Но вы не ответили: это чувство взаимно? — настаивала Анна.

— Н-не знаю, — вдруг смутилась Селестина, но потом спохватилась. — Да, конечно, да! Мой любимый — он удивительный! Его мрачность так завораживает, его немногословность так выразительна… Он словно пронизан электричеством, он манит меня к себе, как магнит, и я подобна стрелке компаса, которую неизбежно влечет к нему…

— Вы по-прежнему говорите мне о своих чувствах, — остановила девушку Анна, — но ничего так и не сказали о чувствах этого человека к вам.

— Он спас мне жизнь, — улыбнулась Селестина.

— Возможно, ваш герой — просто благородный человек, а вы из благодарности приняли его поступок за любовь, — предположила Анна.

— Вам этого не понять, — обиделась Селестина. — Тот, кого я люблю, не стал бы тратить время попусту на первую попавшуюся девушку. Он — корсар, а этим людям не свойственны сантименты.

— Пират? — улыбнулась Анна. — Я полагала, что они остались лишь в книгах господ Саббатини и обоих Дюма.

— Сразу видно, что вы приехали из Парижа, — высокомерно заметила Селестина. — Мы, на островах, живем по другим законам. И преступники, промышляющие в здешних морях, сильно отличаются от тех, о ком вы привыкли читать в ваших газетах. У нас почти нет воров или убийц, нападающих на мирных горожан, но в море, кроме военных, властвуют пираты. И охотятся они не только за грузовыми кораблями.

— Вы хотите сказать, что подверглись нападению со стороны того корсара, а потом между вами возникло чувство? — Анна испытующе взглянула на Селестину.

— Если бы это было так, — вздохнула она, — то могло бы напомнить мне сюжет какого-нибудь романа. Нет, все случилось иначе…

Селестина поднялась с дивана и прошла на середину комнаты — по-видимому, переполнявшие девушку эмоции подталкивали ее, мешали сосредоточиться. И она, немного нервно ломая пальцы, принялась ходить по ковру взад и вперед, рассказывая Анне свою историю.

— Это произошло месяца два назад. Отец собирался навестить одного из своих друзей на Гаити и намеревался взять нас с матушкой, но она заболела, и отец уехал раньше, а я — вскоре следом, так как матушка все не выздоравливала и уговорила меня плыть одной. Она желала, чтобы я сменила обстановку и отправилась повеселиться, вместо того, чтобы просиживать дни в обществе, как она кокетливо любит говорить о себе — «расхандрившейся старухи». Я знала, что ее болезнь не представляет из себя ничего серьезного, и от поездки отказываться не стала. Моей компаньонкой в дороге стала служанка Рита, бедная девочка!..