Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - [2]

В этой обстановке участие месье Корнеля в судьбе Анны вполне могло быть приравнено к гражданскому подвигу. Конечно, при условии ее абсолютной безвестности и безродного происхождения. Но, хотя Анна никогда до того момента не была знакома с месье Корнелем, она явилась к нему с письмом от графа де Морни, а значит — не с улицы.

С одной стороны, месье Корнель был рад, когда мадам Жерар — так она представилась при своем появлении — стремительно покинула его кабинет, забыв у него на столе письмо от Морни. Письмо месье Корнель тут же предусмотрительно забрал с собой, чтобы запереть в потайном сейфе в библиотеке. Жена приговоренного к каторге — весьма опасная знакомая, а ее эмоциональность могла привлечь излишнее внимание не только к ней, но и к самому месье Корнелю, что было бы крайне нежелательно и чревато последствиями. С другой стороны, внимательно вчитавшись позднее в текст письма де Морни, месье Корнель понял, что составлено оно с изрядной осторожностью и в принципе предполагало лишь заинтересованность графа в этой женщине. Чем она могла быть вызвана?

Если не принимать во внимание слишком заметную усталость на ее лице, утомленность в движениях и явные признаки нервности, то мадам Жерар вполне можно было назвать хорошенькой, а это главная причина, привлекавшая внимание графа де Морни к той или иной особе женского пола. Но, впрочем, интерес графа к мадам Жерар мог быть и чисто меркантильного свойства — де Морни славился тем, что умел делать деньги из воздуха. Вполне вероятно, что его забота о муже мадам Жерар была оценена в весьма круглую сумму, что также давало повод для размышления. Если интерес графа к посетившей месье Корнеля даме столь прозаичен, то он и сам не чужд симпатии к подобной прозе.

Месье Корнель был рад оказать протеже графа услугу — де Морни, стоявший за спиной всех политических успехов своего брата Луи-Наполеона, набирал силу и власть буквально на глазах. И в городе, гордившимся своим родством с Бонапартами (именно здесь нашла свой приют семья будущего императора Франции, бежав с охваченной междоусобной войной Корсики), считалось за честь содействовать наполеонидам. Тем более, для тех, кто находился с ними в прямом или черезколенном родстве — месье Корнель был дальним родственником брата жены Этьена Клари, единственного сына в семье известного марсельского негоцианта, одна из дочерей которого, Жюли, стала женой старшего брата Наполеона — Жозефа, а вторая — несостоявшейся невестой самого Буонапарте.

Вот почему месье Корнель, разглядев в идущей по тротуару женщине незнакомку, приходившую к нему с письмом от графа де Морни, решил остановиться и оказать ей помощь.

Коротко осведомившись о ближайших планах мадам Жерар и уловив растерянность в ее взгляде, месье Корнель предложил подвезти Анну до гостиницы, в которой она остановилась. Анна вздохнула — какая гостиница, когда она даже не знает, где остались ее вещи из перевернувшегося экипажа. И, с трудом преодолев косноязычие, вызванное сильнейшими волнением и усталостью, Анна рассказала месье Корнелю обо всем, что случилось с нею этим утром. Но, несмотря на сбивчивость ее повествования, он сумел догадаться, где находится тот злополучный перекресток, и велел кучеру ехать в квартал Панье.

По дороге, занявшей совсем немного времени, месье Корнель неназойливо поинтересовался у Анны, намерена ли она продолжать поиски мужа, и, получив подтверждение, доверительно сообщил, что ее надежды на воссоединение с ним не столь уж беспочвенны.

— Что вы хотите этим сказать? — Анна испытующе взглянула в лицо своего спутника.

— Видите ли… — месье Корнель заговорщически понизил голос: как будто кто-то мог их услышать в этот момент! — Вам, полагало, известно, что большинство бунтовщиков наказаны высылкой в наши заморские колонии в качестве каторжан. Согласно закону о ссылке все осужденные по этому делу должны быть закованы в цепи и отправлены на острова Нукагива и Баитуаль из Маркизских островов в южном Океане… Нет-нет, не пугайтесь заранее! — Месье Корнель ободряюще улыбнулся. — Вы же знаете — законы создаются для того, чтобы их нарушать. И в каждом правиле есть исключение. Так вот, в порядке именно такого исключения по договоренности с моим будущим родственником на Мартинике (его дочь обручена с моим младшим сыном), часть заключенных переводится в его распоряжение. И, уж не знаю, почему — благодаря стечению обстоятельств или участию в этой истории известной нам особы — но ваш супруг оказался именно в той партии осужденных, которые отправились через Атлантику на плантации Мартиники.

Анна воспрянула духом: райская Мартиника — это совершенно иное дело, нежели негостеприимные, жаркие острова, кишащие аборигенами-людоедами. Она обратила к месье Корнелю свой взор, в котором сквозь слезы уже светились радость и надежда. И тот едва удержался от невольной усмешки — теперь понятно, почему де Морни пошел на такой риск, оказывая содействие этой женщине: да она просто была хороша собой и наделена особым магнетизмом, позволяющим всегда привлекать к себе мужчин любого возраста и положения.

Правда, в таком случае, вряд ли стоило рассчитывать на серьезное вознаграждение с ее стороны. Теперь месье Корнель сомневался, что у мадам Жерар есть средства, способные компенсировать заботу сильных мира сего о ее супруге. Но и в этом случае месье Корнель все равно оказывался в выигрыше — помогая мадам Жерар, он оказывал услугу де Морни, а это имя что-то да значило в сегодняшней Франции. К тому же по городу упорно ходили слухи о том, что вернувшийся в политику на волне реакции Луи-Наполеон (подразумевай — де Морни!) скоро станет первым лицом в государстве. И, быть может, вернутся счастливые дни Империи, прославившей Францию…