Бедная Мата Хари и другие истории из мира интриг и интриганов - [43]

На Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками «катынское дело» стало семнадцатым пунктом в Третьем разделе Обвинительного заключения – «Военные преступления» (подраздел С «Убийства и жестокое обращение с военнопленными и другими военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а также с лицами, находящимися в открытом море»). Звучит обвинение так: «В сентябре 1941 г. 11 000 польских офицеров-военнопленных были убиты в Катынском лесу близ Смоленска». Трибунал безоговорочно признал немецких фашистов палачами польских офицеров. А ведь произошло это в те дни, когда набирала силу «холодная война».

Более того, во время заседаний трибунала американцы передали советским обвинителям важнейшее доказательство фашистского преступления в Катыни. Это была телеграмма, посланная из Смоленска в Краков начальником местного управления пропаганды Хайнрихом главному административному советнику Вайрауху 3 мая 1943 года. В телеграмме говорилось: «Часть польского Красного Креста вчера вернулась из Катыни. Служители польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы “Геко”».

Прошло немногим более года после Нюрнбергского процесса, и в Вашингтон вдруг «засомневались» в справедливости приговора трибунала. 18 сентября 1948 г., в самый разгар «холодной войны» Конгресс США учредил специальную «Комиссию по расследованию “катынского дела”». Возглавил ее конгрессмен Рэй Джон Мэдден. И хотя все слушания комиссии, которые длились почти пять лет, свелись к бездоказательным разговорам и обсуждению слухов, ее окончательные выводы спровоцировали в 1952 г. международный скандал. Чего, впрочем, и добивались. С этого времени в мире не утихают сплетни о якобы совершенном НКВД преступлении в Катынском лесу. Они разрастались как снежный ком, обрастая все новыми и новыми выдумками и «доказательствами» вроде Дневника майора А. Скольского.

И вот настала горбачевская «перестройка» – эпоха торжества прометеистов Александра Яковлева. А далее события раскручивались так. Напомню, летом 1988 г. польский историк Вл. Ковальский «совершенно неожиданно обнаружил» в британских архивах свидетельства преступления советских спецслужб в Катынском лесу. В феврале 1989 г. эти свидетельства были опубликованы в польской прессе и вызвали у поляков массовую ненависть к русским. Советской стороне далее тянуть тоже было нельзя. В феврале 1990 г. заведующий международным отделом ЦК КПСС В.М. Фалин подал на имя М.С. Горбачева докладную записку о том, что в партархиве вроде бы обнаружены документы, подтверждающие связь между отправкой польских офицеров из лагерей весной 1940 г. и их расстрелом. Горбачёв, посоветовавшись с Яковлевым, даже не стал разбираться, о чем речь, а сразу публично объявил, что вина НКВД в катынском расстреле доказана. Отныне уже руководство нашей страны отвергло советскую версию «катынского дела» и встало на сторону германо-польской версии.

На самом деле в найденном свидетельстве было отмечено, что особое совещание Меркулова вроде бы вынесло польским гражданам не то 14 542, не то 21 857 смертных приговоров. Документально подтвержден расстрел 1 803 человек, преимущественно жандармов и тюремщиков, измывавшихся над советскими пленниками.

Сегодня уже достоверно доказано, что в 1940 г. советское руководство приняло «очень трудное и тяжело давшееся, но, по словам Л.М. Кагановича, абсолютно необходимое в той сложной политической обстановке решение о расстреле 3 196 преступников из числа граждан бывшей Польши. Согласно свидетельству Кагановича, в основном были приговорены к расстрелу польские военные преступники, причастные к массовому уничтожению в 1920—1921 гг. пленных советских красноармейцев, и сотрудники польских карательных органов, замазанные преступлениями против СССР и польского рабочего движения в 1920-е – 1930-е гг. Кроме них, были также расстреляны уголовники из числа польских военнопленных, совершившие на территории СССР тяжкие общеуголовные преступления уже после своего интернирования в сентябре-октябре 1939 года – групповые изнасилования, разбойные нападения, убийства и т. д.»[38].

Все это не помешало Горбачеву в апреле 1990 г. во время государственного визита в СССР польского президента В. Ярузельского заявить, что польские офицеры в Катыни стали жертвами наркома НКВД Берии и его подручных. Он сказал: «В последнее время найдены документы, которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров – рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки». Ярузельский, под которым от ударов «Солидарности» шибко шаталось кресло президента, промямлил в ответ что-то мало вразумительное.

Слова о Катыни были сказаны в тот день, когда советский руководитель впервые в истории покаялся от имени советского народа перед польским народом за катынское преступление неизвестно кого. Полномочий таких от нашего народа он не получал. Покаялся – его проблема. Во много крат хуже другое – покаяние Горбачева перед поляками ныне обосновано признается рядом историков началом мирового процесса денонсации