Бедная Мата Хари и другие истории из мира интриг и интриганов - [42]

; начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов; председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского; заведующего кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова; старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову; главного патолога Брянского фронта, профессора кафедры патологической анатомии 1-го Московского мединститута, майора медицинской службы Д.Н. Выропаева. В постсоветские годы все эти уважаемые честные советские люди были представлены нашему обществу как лжецы и творцы чудовищнейшей фальсификации. Больше всех отечественные «борцы за правду» стараются затоптать в грязь А.Н. Толстого и Н.Н. Бурденко. Зависть к мертвым – тяжелейшая болезнь амбициозной интеллигенции.

В Смоленской области ЧГК предстояло расследовать убийство примерно 135 тыс. человек – расстрелянных, повешенных, закопанных в землю живьем, сожженных. Изучение катынских погребений было лишь малой частью ее работы. Рядовые эксперты трудились там более четырех месяцев, но члены комиссии добрались туда только в январе 1944 г. Как утверждают сторонники германо-польской версии катынских убийств пленных поляков, именно в эти месяцы и были сфальсифицированы все доказательства фашистского преступления.

Как бы там ни было, ко времени приезда членов ЧГК было документально подтверждено, что до захвата Смоленска гилеровцами «в западных районах области на строительстве и ремонте шоссейных дорог действительно работали польские военнопленные офицеры и солдаты. После начала военных действий в силу сложившейся обстановки их не смогли своевременно эвакуировать, и все военнопленные, а также часть охраны и сотрудников лагерей попали в плен к немцам. Многочисленные свидетели видели этих поляков близ Смоленска в первые месяцы оккупации до сентября 1941 года включительно»[37].

26 января 1944 г. центральные газеты Советского Союза опубликовали выводы ЧГК с конкретными доказательствами виновности фашистских оккупантов в убийстве польских офицеров. Были предъявлены именно вещественные, т.е. объективные доказательства, а не словесная болтовня.

В частности:

1) большинству казненных палачи связали руки, для этого они использовали бечевку немецкого производства, каковая в СССР не поставлялась; завезти ее в достаточном количестве для того, чтобы опорочить гитлеровцев, у НКВД не имелось возможности, да и зачем – в 1940-ом г. в стратегических планах советского руководства не предполагалось пропустить фашистов аж до Смоленска; а если эксгумация не предполагалась, то и фальсифицировать аксессуары под немцев не имело смысла;

2) расстреляли поляков из немецкого оружия, что видно и по пулям, и по гильзам; в СССР такое оружие не экспортировалось и не производилось, т.е. в 1940 г. для подобного массового убийства его просто неоткуда было взять; и опять же – зачем? Если уж было принято решение казнить, то не все ли равно было чем это сделать у себя дома? Обязательно надо было использовать купленные за валюту оружие и боеприпасы на казнь аж 10 тыс. человек?

3) при осмотре трупов в одежде четырех из них были обнаружены личные открытки и письма, датированные от осени 1940 г. до июня 1941 г., немцы же утверждали, что поляков расстреляли и закопали в могилах в мае-июне 1940 г.; поскольку на открытках и письмах имеются необходимые почтовые отметки, сфальсифицировать их задним числом и в чужой стране (к Польше Красная армия в начале 1944 г. еще только приближалась) было просто невозможно.

Да и в целом столь массовый вброс фальсифицированных доказательств под землю просто физически был невозможен. К тому же, если бы такое чудо все же свершилось, среди столь огромного числа фальсификаторов (а счет наверняка шел бы на сотни человек) кто-нибудь непременно проболтался бы либо в своей семье, либо друзьям – и правда все равно выплыла бы на свет Божий.

Особое место во всей этой истории занимает пункт 1) – бечевка, которою связывали руки пленникам. Сегодня можно даже сказать, что эта бечевка главенствует во всем «катынском деле», является первостепенной его интригой. Сторонники германо-польской версии утверждают, что приговоренных связывали шнурами для гардин длиной по 1 м 75 см каждый. Причем, якобы, и первые протоколы ЧГК указывали на шнуры, но затем вдруг появилась бечевка немецкого производства. Спор этот бессмысленный, поскольку разрешить его в пару часов может таинственная могила № 9, о которой пойдет речь далее.

Неоднократно подтвердили выводы ЧГК и многочисленные косвенные свидетели. Среди пленных молодых польских офицеров были двое особо выдающихся в мировой истории человека – будущий президент Польши и друг СССР Войцех Ярузельский и будущий седьмой вице-премьер Израиля, лауреат Нобелевской премии мира и ярый антисоветчик Менахем Бегин. Обоим повезло оказаться в лагерях, куда не успели придти фашисты. И оба в один голос впоследствии утверждали, что расстрел в Катыни – дело рук гитлеровского гестапо. Осенью 1941 г. фашисты были уверены, что пришли в Смоленск навсегда и эксгумации казненных никогда не будет, поэтому работали «грязно», оставив множество компромата против себя. Они даже предположить не могли, что через два года используют собственное преступление для сталкивания лбами победоносного СССР с его союзниками.