Бедная богатая девочка - [56]

* * *

- Это последняя кассета, больше месяца до убийства.

Что же случилось за это время? Это только угрозы, но способна

ли Вика действительно отомстить отцу и заодно подставить Светлану? Сима вопросительно посмотрела на Марину.

Та только покачала головой:

- Это будут только домыслы.

- Но, мама, она уже убивала! Она из ревности убила свою

мать!

- Все гораздо сложнее. - Марина Алексеевна прикурила сигарету. - Вика очень своеобразная личность, чтобы не сказать больше. Как минимум шизотипическое расстройство. Она чрезвычайно болезненно привязана к отцу, при этом сомневается в том, что мать ей родная. Она холодна к ней. Девочка одинока, замкнута, у нее нет друзей, она испытывает трудности в общении, но не тяготится этим. Если рассматривать отдельно убийство, то я бы отметила, что увиденная девочкой сексуальная сцена между родителями, безусловно, потрясла ее. С одной стороны, ребенок, знающий о взаимоотношении полов только то, что это нечто грязное, запретное, отвратительное, с другой - она видит, что в этом омерзительном действе принимает участие отец, равный в ее глазах едва ли не богу. А затем тяжелейший реактивный психоз, наверное, затяжной, раз она лечилась около двух лет. Да, интересный случай. - Марина Алексеевна была явно увлечена,

- А теперь что с ней? - спросила Сима.

Судя по всему, она практически выздоровела, но так и осталась патологической личностью. Она знает, что произошло?

- Она вспомнила все в состоянии гипнотического сна.

Она ведь неосознанно вытесняет все воспоминания, связанные с матерью: помнишь самое начало, где она описывает свое детство, членов семьи и не упоминает мать? Любые воспоминания о матери - табу для ее сознания. Только после прямого вопроса она формально соглашается, что, да, мать у нее была. Ей сказали, что она умерла, но она не уверена в этом. Гольдин использовал метод гипнокатарсиса с установкой на стирание фрустрирующих переживаний. Она опять пережила этот момент, но о нем не помнит. Психотерапевтическое же действие тем не менее сохраняется.

- Последние записи похищены, - сокрушенно сказала Сима. - Если она под гипнозом рассказывает о смерти матери, то, может, как раз на похищенных кассетах есть ее признание в убийстве отца?

Вместо ответа Марина Алексеевна выдохнула длинную струйку дыма.

ГЛАВА 17

Шум из приемной не проникал сквозь плотно закрытую дверь кабинета Кострова. Несмотря на начало дня, вид у адвоката был уставший: покрасневшие глаза, землистый цвет тщательно выбритого лица. Сима с сочувствием и нежностью посмотрела на него: похоже, он всю ночь работал над документами, о чем свидетельствовали закатанные рукава рубашки, ослабленный узел галстука, стойкий сигарный запах. Она почему-то почувствовала себя виноватой, хотя для этого совершенно не было повода. Ее никто не обязывал работать с ним ночь напролет. Но, может быть, это как раз то, что надо. Сима представила себя, самоотверженно, несмотря на слипающиеся глаза и отчаянную зевоту, склонившуюся над важными документами, настоящую помощницу и боевую подругу любимого мужчины. Они соприкасаются плечами, головами, тонкая металлическая оправа его очков задевает ее щеку, его темные волосы смешиваются с ее рыжеватыми, она чувствует его влажное теплое дыхание совсем близко от своих губ, а потом... Сима встряхнула головой, чтобы отогнать видение. Костров несколько минут что-то ей говорил, но она прослушала.

- Сима, ты где? - насмешливо спросил Сергей.

Сима схватила чашку и сделала большой глоток кофе.

- Ничего, все в порядке, просто не выспалась.

- Покуришь? Правда, кроме сигар, ничего нет. Но они отменные.

- Нет, - поморщилась Сима, - у сигарного дыма запах как у "Явы", которую курит мама. Ужас!

- Это лучшие яванские сигары, мне привезли их из Голландии, рассмеялся Костров. - Знаешь, это как с маслинами, икрой, устрицами. Нужно распробовать и привыкнуть.

Сима пожала плечами. Она не понимала, зачем к этому нужно привыкать.

К тому же женщина с толстенной сигарой во рту смотрится несколько странно, правда, надо отдать должное, эротично. Но частному детективу эротичность ни к чему. В основном.

- Словом, вляпалась я по самую маковку. Пока я разговаривала

с Викой, кто-то убил Гольдина. Если не она сама. Я консультировалась,

она вполне могла признаться ему в убийстве отца и сделать это в состоянии транса во время сеанса. А потом, осознав происшедшее, убить свидетеля и забрать кассету. Так что я нашла труп и не сообщила об этом в милицию, что, в общем, очень и очень неправильно. Но в противном случае я потеряла бы массу времени и не смогла бы взять то, ради чего приходила. Сима сделала эффектную паузу и торжествующе посмотрела на Кострова.

Он промолчал, вопросительно глядя на нее.

- Я полночи слушала весь этот бред, начиная с ее раннего детства, и... - Сима замолчала, готовясь к ожидаемому эффекту.

- И? - нетерпеливо спросил адвокат.

- Она убила свою мать, - торжествующе выпалила Сима.

- Что? Какую мать, когда? - растерялся Костров. Наверное, он ожидал услышать что-то другое.

- Короче, опускаю психиатрические подробности, - произнесла Сима с тем чувством превосходства, с которым специалист беседует с дилетантом. - Вика своеобразная личность, у которой сформировался комплекс Электры: болезненное влечение к отцу, что сочеталось с ревностью и ненавистью к матери. Смерть матери произошла не в результате несчастного случая. Это Вика сбросила в ванну включенный фен. После