Becoming. Моя история - [123]

21

Однажды субботним вечером в конце мая Барак пригласил меня на свидание. Все четыре месяца своего президентства он целыми днями работал над выполнением обещаний, данных избирателям во время предвыборной кампании; но теперь он выполнял обещание, данное мне. Мы поехали в Нью-Йорк, чтобы поужинать и сходить в театр.

Долгие годы в Чикаго наши свидания были неотъемлемой, священной частью каждой недели, традицией, которую мы защищали, несмотря ни на что. Я обожаю разговаривать с мужем через маленький столик в зале с приглушенным светом. Всегда обожала и, думаю, всегда буду. Барак – хороший слушатель, терпеливый и вдумчивый. Мне нравится, как он откидывает голову назад, когда смеется. Я люблю легкость его взгляда, доброту его сердца. Неспешный вечер за едой и бокалом вина всегда был нашим способом обратиться к началу, к первому жаркому лету, когда между нами впервые пробежал электрический ток.

Для нью-йоркского свидания я надела черное коктейльное платье, накрасила губы и уложила волосы в элегантную прическу. От перспективы побега с мужем я чувствовала приятное волнение. За последние несколько месяцев мы часто посещали обеды и выступления в Кеннеди-центре, но почти всегда с официальным визитом и в окружении большого количества посторонних. Этот вечер мы проведем вдвоем.

На Бараке был темный костюм без галстука. Ближе к вечеру мы поцеловали дочерей и маму, рука об руку пересекли Южную лужайку и забрались в «Марин-1», президентский вертолет, который доставил нас на базу ВВС «Эндрюс». Затем на небольшом самолете ВВС мы вылетели в аэропорт Кеннеди, а оттуда – вертолетом на Манхэттен. Для обеспечения нашей безопасности все передвижения, как всегда, были тщательно спланированы нашими помощниками и сотрудниками службы безопасности.

Барак (с помощью Сэма Касса) выбрал ресторан рядом с парком Вашингтон-сквер. Он знал, что это место – небольшое милое заведение Blue Hill – должно мне понравиться из-за акцента на продуктах местного производства. Когда мы проезжали последний отрезок пути от вертолетной площадки в Нижнем Манхэттене до Гринвич-Вилладж, я заметила огни полицейских машин, которые перекрыли улицы, и почувствовала укол вины за то, что наше присутствие в городе испортило многим людям субботний вечер.

Нью-Йорк пробуждает во мне чувство благоговейного трепета. В нем достаточно места и работы, чтобы удовлетворить любое эго. Я вспомнила, как с широко раскрытыми глазами впервые проезжала по нему с Черни, моей наставницей из Принстона. Барак испытывал к этому городу еще более глубокие чувства. Дикая энергия и разнообразие Нью-Йорка идеально подошли для его интеллекта и воображения много лет назад, когда он был студентом Колумбийского университета.

В ресторане нас проводили к столику в укромном уголке зала, пока остальные посетители старались на нас не таращиться. Никто не скрывал нашего присутствия. Любой, пришедший после нас, должен был пройти проверку металлодетектором службы безопасности президента – быстрый процесс, но все же неловкий. Я почувствовала еще один укол.

Мы заказали мартини и стали болтать. После четырех месяцев в качестве POTUS и FLOTUS мы все еще перестраивались – выясняя, как одной стороне нашей личности наладить контакт с другой и что все это значит для нашего брака. Теперь в сложной жизни Барака не осталось ни одной детали, которая не влияла бы на мою жизнь, а значит, у нас появилось много общих тем для разговора – например, то, что его команда решила запланировать зарубежную поездку на время летних каникул у детей или то, что никто не слушал начальника моего штаба на утренних совещаниях в Западном крыле. Но я старалась избегать таких обсуждений, не только этим вечером, но и вообще. Если у меня возникали вопросы к происходящему в Западном крыле, я обычно передавала их Бараку через своих сотрудников, делая все возможное, чтобы не допустить дела Белого дома в наше личное пространство.

Иногда Бараку хотелось поговорить о делах, но чаще всего он тоже избегал этой темы. Бо́льшая часть его работы была совершенно изнурительной, проблемы казались огромными и часто неразрешимыми. General Motors находилась в нескольких днях от подачи заявления о банкротстве. Северная Корея только что провела ядерные испытания, и Барак вскоре должен был отправиться в Египет, чтобы выступить с важным обращением, протянув руку помощи мусульманам всего мира. Земля вокруг него, казалось, не переставала дрожать. Каждый раз, когда старые друзья заходили в Белый дом, они смеялись над тем, с какой страстью мы с Бараком расспрашивали их о работе, детях, хобби, о чем угодно. Мы оба намного меньше интересовались обсуждением тонкостей нашего нового статуса и больше – сплетнями и новостями из дома. Мы скучали по обычной жизни.

Мы ели, пили и разговаривали при свечах, наслаждаясь пусть и иллюзорным, но все же ощущением, будто нам удалось сбежать. Белый дом – удивительно красивое и спокойное место, своего рода крепость, замаскированная под дом, и, с точки зрения агентов секретной службы, было бы идеально, если бы мы вообще никогда не выходили за его пределы. И даже в самом доме агентам больше нравилось, когда мы пользовались лифтом вместо лестницы, чтобы свести к минимуму риск споткнуться. Если бы у Барака или у меня была назначена встреча в Блэр-Хаусе по другую сторону уже перекрытой Пенсильвания-авеню, нас попросили бы воспользоваться кортежем, вместо того чтобы пройтись на свежем воздухе.