Базирование Военно-морского флота СССР - [37]

Наш УНР занимался строительством собственной производственной базы Дал ьвоенморстроя, жилыхдомов и казарм для строителей. Проработав месяца четыре начальником участка, я был повышен в должности и назначен начальником технического отделения УНР. К моменту моего назначения УНР, как и все остальные, работал убыточно. Так как проектные организации не успевали разрабатывать рабочие чертежи в нужном объеме, то работали буквально с листа и без смет. Районные единичные расценки не учитывали реальные условия поставки песка, щебня, камня и доставки других строительных материалов. Производители работ и начальники участков не всегда четко и правильно оформляли акты на выполненные работы.

Разобравшись во всей этой ситуации, мне удалось навести порядок в документообороте получения денег за выполненные работы, в результате чего УНР закончил год с приличной прибылью.

Начальник УНР даже мне сказал, что я перестарался, можно было бы прибыль и поменьше сделать.

Год кончился, прибыль девать было некуда. Если деньги не израсходовать, то они безвозвратно уйдут в бюджет. Покупать было особенно нечего. Купили бильярд — предмет зависти других УНР.

УНР работать лучше не стало, лучше стали вести документацию и только за счет этого пошла прибыль. Начальник УНР везде, где только можно, отмечал мои заслуги в деле «выбивания денег от заказчика», чем создал мне, как сейчас говорят, определенный имидж.

Военно-строительные отряды Дальвоенморстроя, где военные рабочие были материально заинтересованы в производительности труда, работали вполне прилично. В Севастополе, в Калининграде, в Кронштадте, где я раньше работал, солдат только принуждали и погоняли, и это было главной задачей многочисленных офицеров строительных батальонов. Теперь офицеров стало гораздо меньше, а толку на работе больше. В Дальвоенморстрое работал многочисленный контингент вольнонаемных рабочих высокой квалификации, так что в целом обстановка с рабочим классом на стройке была вполне удовлетворительной.

В начале стройки бытовые условия офицеров были, как говорится, «не тоё». Одной из маленьких радостей в серых буднях нашего быта была поездка во Владивосток. Тогда суббота была нормальным рабочим днем, поэтому в воскресенье во Владивосток офицеры добирались уже поздним утром. Сперва баня, потом обед в ресторане, а там, часов в семнадцать, и домой пора. Однажды я со своим товарищем после бани обедали в ресторане «Золотой Рог». Как я, так и мой товарищ, не были корифеями по части пьянки, поэтому на столе стоял маленький графинчик с водкой и пара бутылок пива. Основное — еда. В «Золотом Роге» в те годы была чудесная кухня, разнообразно, вкусно и недорого. Время дневное, зал наполнен меньше чем на половину. Тихо, уютно, тепло.

В обеденный зал входит патрульный офицер и два матроса. Стоят у двери. В зале нас только двое военных. Патрульный офицер подходит к нашему столику, останавливается и молча смотрит на столик и на нас. Мы пьем пиво и жуем селедку. Патрульный офицер отходит. Минут через тридцать он снова подошел, посмотрел и молча ушел. Мы пообедали по полной программе, оделись и вышли в вестибюль, там нас поджидал уже известный нам патрульный офицер, который потребовал от нас документы. Взял документы, переписал их данные, отдал документы и отпустил нас. Мы вышли на улицу и не знаем, что нам делать, когда вернемся, докладывать командиру части о том, что нас записали, или нет.

Мой товарищ вернулся к патрульному офицеру и уточнил, надо ли докладывать, а если докладывать, то что мы нарушили. Патрульный офицер сказал, что докладывать не надо, что это военный комендант города проводит исследовательскую работу, целью которой является определение соединений и частей флота, офицеры которых имеют склонность к посещению ресторанов.

Теперь я вернулся к патрульному офицеру и попросил исключить наши фамилии из числа участников этой интересной и, безусловно, нужной научно-исследовательской работы.

Патрульному офицеру понравилась моя формулировка его действий, и он вычеркнул наши фамилии из своего списка.

Довольно быстро были построены жилые дома для строителей. Стали приезжать семьи, и я в том числе привез жену и двухлетнего сына.

В нашем гарнизоне купить продукты питания для семьи было делом непростым, в ближайших селах тоже было негусто. Специально за продуктами ездили во Владивосток, где также были почти пустые прилавки продовольственных магазинов. На рынке Владивостока продукты были чрезвычайно дорогими, руководство города пыталось административными мерами регулировать цены. Я видел на рынке, как милиционер выгонял с рынка мужика, который продавал картошку за цену выше той, которая была установлена администрацией города. Кончилось это тем, что на рынке стояли одни милиционеры, а картошку и лук продавали по рыночным ценам на прилежащих к рынку улицах.

Рядом с нашей стройкой был консервный заводик, куда сейнера сгружали пойманных крабов. На причале образовывалась гора метра три высотой из живых шевелящихся крабов. Как-то я принес домой живого краба, пустил его по комнате ползать, мой сын Сережа испугался и быстренько забрался на диван спасаться от этого страшного зверя. А пугаться было чего — размер краба с клешнями был как раз под размер большого таза, в котором мы его потом и сварили.