Базирование Военно-морского флота СССР - [22]

Меня отконвоировали в Военно-морское министерство, где следователь, уже в морской форме, выслушал меня и распорядился проявить пленку из моего фотоаппарата. Часа через четыре меня снова привели к этому следователю. На пленке ничего шпионского не нашли, документы были в порядке, телефонный звонок в училище подтвердил, что такой курсант в списках есть, поэтому следователь отдал мне документы, разрешил дальше продолжать отпуск и посоветовал впредь не быть дураком и предъявлять при необходимости документы милиции.

В Ленинграде я сидел пять суток на морской гауптвахте за неотдание воинской чести майору, который оказался дежурным помощником военного коменданта гарнизона.

Так как я был курсантом высшего военно-морского училища, то отбывать наказание меня поместили в камеру для сверхсрочников, где уже находилось пять мичманов. Мичманы были старше меня, прошли войну, были люди семейные и отбывали наказание за разного рода служебные упущения. Меня сразу стали звать «Витек», приняли как равного в свои ряды, и я был им благодарен за это.

За дни отсидки я наслушался от них жизненных и служебных историй, суммарное значение которых равносильно циклу лекций по психологии и проблемам выживаемости.

По правилам гауптвахты сверхсрочники пользовались некоторыми преимуществами, одно из которых было то, что двери камеры сверхсрочников не запирались и мы могли самостоятельно ходить в гальюн, не вызывая выводного. Для того, чтобы понять и оценить это преимущество, надо посидеть на гауптвахте. Другим преимуществом было то, что сверхсрочников выводили на работу только с их согласия. Так как сидеть целый день в камере было тоскливо, то наша камера всегда изъявляла желание участвовать в общественно-полезных работах. Наши мичманы выбрали две общественно-полезные работы: первая — работа по установке декораций в театре Ленинского комсомола, второе — участие в ремонте крейсера «Аврора».

На работу в театр нашу камеру в полном составе привозила театральная машина. Никаких выводных из караула гарнизона не было, нас брали под ответственность театра. Поставив декорации для первого действия, мы располагались за кулисами и смотрели спектакль. В антракте убирали старые декорации и ставили новые. Затем из-за кулис продолжали смотреть спектакль. Поставив декорации в последнем антракте, все мичманы разбегались по своим квартирам или каким-то другим делам, оставляя меня досматривать спектакль и быть на подхвате при необходимости.

Досмотрев спектакль, я городским транспортом добирался самостоятельно до гауптвахты. Вообще-то театр должен был на своей машине отвозить нас обратно, но мичманы, к радости шофера машины, просили его не беспокоиться.

Приехав к зданию гауптвахты, я тоскливо ходил по аллее, ожидая, когда же мои мичманы соберутся, чтобы всем вместе зайти, как будто мы организованно на машине только что вернулись с работы. Так хотелось побыстрее попасть в свою теплую камеру на такой уютный деревянный топчан без матраца и подушки, но наказ мичманов был строгий: «Ты, Витек, не будь салагой, без нас на губу ни-ни-ни».

Крейсер «Аврора» в то время стоял на Неве у Горного института, а гауптвахта располагалась на улице Римского-Корсакова. Шли на работу с выводным, вооруженным винтовкой. Пешая неспешная прогулка по одному из самых красивых районов Ленинграда — не очень строгое наказание. На «Авроре» предстояло очищать корпус от старой краски. Мне досталась средняя труба, к вершине которой меня поднимали на беседке. Беседкой называется кусок доски, прикрепленный к тросу таким образом, чтобы на нем можно было сидеть.

На первом курсе наше курсантское денежное содержание было 50 рублей, на втором — 100 рублей, на третьем и дальше — 150 рублей. До 1947 года на эти деньги в коммерческих ларьках и на рынке, кроме зубного порошка и мыла, почти ничего нельзя было купить. Для населения были продовольственные и промтоварные карточки, где все продавалось по ценам, установленным еще до войны.

В 1947 году была проведена денежная реформа, суть которой заключалась в том, что деньги старого образца были изъяты, а пущены в оборот деньги нового образца. Цены на товары были оставлены прежние, еще довоенные. Реформа была проведена образцово. Случилось чудо. Сегодня в городе ничего нет, а завтра в магазинах всего полно.

Теперь на наши курсантские деньги мы могли себе кое-что и позволить, в том числе и покупку ручных часов.

После 1947 года и до смерти Сталина в 1953 году ежегодно в апреле происходило очередное снижение цен на какую-либо группу товаров, о чем население широко оповещалось по радио и в газетах.

Наше училище было образовано в 1939 году с целью подготовки специалистов по организации базирования Военно-морского флота.

В 1937 году был создан Народный комиссариат Рабоче-крестьянского Военно-Морского Флота. Уже в 1940 году флот должен был получить много кораблей различных классов, в том числе линейные корабли, крейсера и подводные лодки. На флоте создавалась морская авиация. Флоту необходимо было в короткий срок расширить и модернизировать существующие и построить новые военно-морские базы, систему береговой обороны, аэродромную сеть морской авиации. Флоту стали нужны многочисленные высококвалифицированные кадры военных инженеров, способных решить эту задачу.