Баженов - [31]

Аграфена Лукинична ждала от царицы разных милостей. Ведь послала же Екатерина жене Казакова свои перчатки, после чего у Казакова отбоя нет от заказов…

Настал торжественный день. Баженов пропадал в Царицыне, делая последние приготовления к приему Екатерины. Кортеж Екатерины направился в Царицыно.

«Чем ближе подъезжаешь к Царицыну, — писал П. Свиньин в книге «Картины России», — тем кажется оно угрюмее. Мрачный вид готических зданий оживляет мысль о древних рыцарских замках. Но вдруг вид сей, не теряя своей величественности, переменяется в самый приятный, когда въезжаешь в пределы замка, на чистый зеленый луг, заменяющий красный двор…»

В старом путеводителе по Москве еще более поэтически переданы впечатления от въезда в Царицыно: «Когда вступаешь на волнистый, самородный бархат красного двора, являются новые картины: разбросанные там и сям домики, изящно расположенные сады в английском вкусе, с широкими, густыми аллеями… Обширные полноводные пруды, как будто дышащие жизнью от переката волн, на которых колышатся шлюпки, ботики и лодочки… Букетные островки, фигурные купальни… Уединенная галлерея, названная Храмом Меланхолии».

Придворные ожидали Екатерину.

Екатерина вышла из кареты и в сопровождении Измайлова и Баженова направилась к дворцу.

Когда из-за деревьев открылась полная своеобразной красоты панорама нового дворца, Екатерина остановилась и спросила:

— Что это такое?

Окружающие недоумевающе молчали.

— Это острог, а не дворец!

Екатерина побагровела от гнева и, задыхаясь, прокричала Измайлову:

— Сломать оный до основания!

Измайлов побледнел и поклонился.

— Немедля будет выполнено, ваше величество!

Когда прошла ошеломляющая для Баженова минута оцепенения, он, нарушая правила этикета, бросился вслед за Екатериной.

— Государыня, я достоин вашего гнева, не имел счастья угодить вам, но жена моя ничего не строила…

Екатерина молча и гневно обернулась и протянула руку для поцелуя совершенно растерявшейся Аграфене Лукиничне, которая чмокнула рукав и подтолкнула детей…

Карета удалилась, обдав пылью женщину и испуганных детей, глотавших слезы.

Аграфена Лукинична гордо выпрямилась:

— Василий, подай, голубчик, — мне руку…

И крепко прижимая к себе руку мужа, она с поднятой головой прошла мимо придворных к экипажу. Баженов наклонился к плечу жены и сказал:.

— Что делать, Груня?.. В этом я вижу перст судьбы.

Сопровождавшие Екатерину пытались шутками и лестью развеселить ее. Один из иностранных дипломатов сказал:

— Ваше величество! Вам нужно бы отнять только один час у вашего маленького хозяйства, и вы могли бы иметь дом для отдыха в Константинополе вместо Царицына.

В этой льстивой шутке заключался намек на известную фразу Екатерины о Европе, которой она-де занимается, как своим маленьким хозяйством.

Крепостные мастера — каменщики, штукатуры, так много потрудившиеся над отделкой дворца колоннами, фигурными карнизами, орнаментами — теперь киркой и ломом сбивали эти украшения.

Приказ Екатерины выполнялся.

Сгорбившийся и поседевший Баженов приезжал в Царицыно и часами молча смотрел, как разрушают здание за зданием…

Он был уволен в годовой отпуск «по болезни». Но все понимали, что это — полная отставка. Не думая больше о своей судьбе, которую он считал оконченной, мастер пытался устроить своих помощников, и в первую очередь — учеников.

Баженов отправил в кремлевскую экспедицию следующее представление:

«По высочайшему ея императорскому величеству повелению, по прошению моему, от должностей, на меня возложенных, уволен я для поправления моего здоровья впредь на один год, а вследствие того бывшие у меня доныне по построению в селе Царицыне планы и прочее предоставлены в экспедицию; находящиеся у меня в команде архитектурные ученики Семен Орфанов, Ив. и Николай Урюпины и Николай Кузьмин, которых более при себе я иметь надобности не имею и не могу, и потому, представляя оных в экспедицию, аттестую, что они поведения хорошего и в архитектурной науке довольно успешны и с пользою для отечества могут быть и на предбудущее время…»

Созданная Баженовым русская архитектурная школа распалась.

В Москве по разному объясняли причину неудовольствия Екатерины. Шаликов приводит следующую версию: «Черная крыша дворца с множеством окружающих его башен представляет взору — живо и совершенно — крышку гроба и кармелитов или францисканов с печальными факелами». Шаликов считает причиной «зависть, косоокую мачеху талантов». Другие утверждали, что Екатерина усмотрела в украшениях дворца атрибуты столь ненавистного ей масонства. Вернее всего, дикая, варварская выходка Екатерины была сознательно направлена против Баженова, как человека, примкнувшего к ненавистному ей масонству и вовлекшего в него наследника Павла.

***

Интересна дальнейшая судьба дворца. Екатерина поручила перестройку дворца М. Ф. Казакову. Для экономии он сохранил цокольный этаж дворца в первоначальном виде и создал свой новый проект на основе баженовского плана, полученного из экспедиции. Но и новый проект дворца не был полностью осуществлен из-за разных переделок в процессе самой стройки. Капризы Екатерины, которая никак не могла путно объяснить зодчему, что, собственно, она хочет, ставили Казакова в затруднительное положение. Вместо предполагавшихся первоначально трех этажей было возведено только два; все здание сильно понизилось и получило иные пропорции. Появились особенно характерные для Казакова башни. Новая война с Турцией и отсутствие средств заставили прекратить строительство, которое и в сокращенном объеме осталось неоконченным.