Базельский мир - [53]

Единственным человеком, который был готов, из сочувствия, посмотреть на результаты, был Мясницкий. Взамен я должен был слушать, что Мясницкий думает по поводу происходящего вокруг. Происходящее он не одобрял, поэтому пил все больше, и наши встречи случались все реже.

Приятель из бывших младших научных сотрудников затеял издание глянцевого журнала, одного из первых в России. Дело было интересное. Он нашел деньги на проект и позвал работать к себе. Я понимал, что это шанс переменить жизнь, другого такого может и не представиться. Нужно было сделать выбор, и я его сделал: бросил аспирантуру и стал журналистом.

Ну а дальше кривая вывела меня к швейцарским часам. Довольно типичная история, в духе времени. Поддался обстоятельствам. Мог не поддаваться, потерпел бы лет пять-десять, защитил бы кандидатскую. Или не защитил бы. Мог спиться, как Мясницкий, мог сойти с ума, как Славин, или просто сгинуть. Получилось так, как получилось. Что ж теперь терзаться?

Даниэль Шапиро пребывал в сильном волнении. Он вскакивал с места, начинал мерить ателье шагами, усаживался, опять вскакивал. Пил воду, заламывал руки, хватался за сердце, за голову. За окнами давно стемнело, наш разговор продолжался уже больше двух часов.

— Не волнуйся, Даниэль, — успокаивал его я. — Деньги тебе переведут хоть завтра. Рассчитаешься с банком, и еще останется. У тебя есть твое ателье, руки, голова. Запустишь новую марку!

— О, мой «Роже де Барбюс»! Мое дитя! — трагически восклицал Даниэль.

— «Роже де Барбюс» будет блистать на нынешнем Базеле, как ни в чем не бывало. И ты навсегда останешься основателем марки, это будет написано во всех каталогах. Твой ребенок подрос, пора ему начинать самостоятельную жизнь, без родителей. Так всегда бывает с детьми.

— Нет, нет! — замотал головой Даниэль. — Он еще не готов, у меня еще столько идей!

— Даниэль, — вздохнул я, повторяя это в десятый раз. — Ты же сам прекрасно понимаешь, твоим кредиторам не понравится, что ты тратишь кучу денег на участие в выставке. Ты почти банкрот. Когда ты в следующий раз придешь просить об отсрочке выплат, банк заберет у тебя ателье. Тебе невероятно повезло! Серьезные люди заинтересовались твоей маркой! И главное — «Роже де Барбюс» будет на Базеле! Правда, без тебя.

— Но нельзя ли сделать так, чтобы я тоже… — взмолился Даниэль.

— Нет, — решительно покачал я головой. — Я тебе уже сказал, их обязательное условие — ты больше никак не вмешиваешься в дела марки. Никак!

— Я понял! — Даниэля пронзила ужасная догадка. — Я понял! «Роже де Барбюса» покупает русская мафия! — Он схватился за голову и принялся раскачиваться.

Я подождал, пока это маленькое представление закончится, и сказал:

— Мы оба прекрасно знаем, что это не так, но если тебе хочется думать, что «Роже де Барбюса» купила русская мафия — пожалуйста!

— Нет, — произнес Даниэль. Он напустил на себя измученный вид, словно его и вправду ночь напролет пытали. — Я так не могу. Я не знаю, какие намерения у этих людей.

«Еврейское упрямство плюс швейцарская щепетильность — этого мне не одолеть», — подумал я с раздражением. Мой план оказался под угрозой срыва.

— Хорошо, я скажу тебе, какие намерения у этих людей, если ты обещаешь, что это останется между нами, — сказал я.

— Даю слово, — торжественно произнес Шапиро.

— Эти люди намерены взорвать БазельУорлд.

Я ляпнул это больше от раздражения, чтобы встряхнуть старика. Думал, сейчас он скажет «ой!», схватится за сердце, начнет сползать со стула.

Но ничего такого не произошло. Шапиро весь подтянулся, лицо его стало серьезным. Он прочистил горло и переспросил:

— Что?

— Не пугайся! — сказал я. — Взорвать не в буквальном смысле, это метафора. Человеческих жертв не будет, обещаю. Это можно назвать политической акцией, или даже не политической, а гуманистической. Они пустят дым, совершенно безвредный для здоровья, и лазером спроецируют на дымовой стене свои лозунги. Получится световое шоу, как на рок-концерте. Для этого им нужен стенд в первом павильоне, чтобы смонтировать оборудование и все приготовить.

— Они коммунисты?

— Нет.

— А чего же они добиваются? Что за лозунги?

— Они добиваются, чтобы таких глупых мероприятий, как этот БазельУорлд, больше не было. Чтобы интеллектуальные, материальные и финансовые ресурсы человечества распределялись более разумным образом. На большие, высокие цели. На освоение космоса, например.

Даниэль еще раз прочистил горло.

— Ты не поверишь, Владимир! Я сам об этом все время думаю!

— О космосе? — удивился я.

— Нет! О том, что БазельУорлд — это бесполезная, вредная затея. БазельУорлд — это диктат больших компаний, он опасен для часового искусства, мешает свободе творчества. БазельУорлд — это глобальный часовой «мак-дональдс»! Это балаган, уличный цирк для примитивных людей! — Даниэль преобразился, глаза его засверкали, от обычной изможденности не осталось и следа. — Вчера у меня был клиент, он спросил, почему у меня нет видео в интернете! У всех серьезных марок есть десятки видео, а у «Роже де Барбюса» нет ни одного! Я ему ответил, я часовщик, а не голливудский продюсер, я делаю часы и только часы! Если он хочет смотреть кино, пусть идет в кинотеатр! Он ничего у меня не купил, потому что у меня нет видео! Представляешь? Они теперь снимают кино про часы! Спецэффекты, компьютерная графика — и вуаля! Любая дешевая штамповка на экране выглядит, как космический корабль! И этому верят! Этого хотят! Реальность больше никого не интересует! — Даниэль порывисто опустился в кресло. — Я много думал над этим, Владимир! Я понимал, что это мой последний БазельУорлд, и я собирался громко хлопнуть дверью на прощанье. Взорвать БазельУорлд! Это правильно! Я с вами, друзья! Я присоединяюсь!