Базар житейской суеты. Часть 1 - [24]

Послѣ обѣда, когда дамы удалились наверхъ, мистеръ Джозефъ съ неизъяснимою быстротою проглотилъ еще нѣсколько стакановъ кларета, и сдѣлался чрезвычайно веселъ.

— Онъ зарядилъ себя порядкомъ, шепнулъ Осборнъ Доббину, что жь мы станемъ дѣлать въ воксалѣ!

— Ты бы остановилъ его, Джорджъ.

— Зачѣмъ? Это его обыкновенная діэта. Онъ крѣпокъ и силенъ, какъ бенгальскій левъ.

Наступилъ, наконецъ, завѣтный часъ для отправленія въ воксалъ, и уже карета стояла у подъѣзда.

ГЛАВА VI Воксалъ

Пѣсня моя черезчуръ проста, монотонна и пошла; я серьёзно начинаю опасаться, не навелъ ли тоску на своихъ благосклонныхъ читателей, пробѣжавшихъ безъ всякого удовольствія и пользы цѣлыя пять главъ этой незатѣйливой исторіи. Что жь мнѣ дѣлать? Исправиться я никакъ не могу. Мы забрались въ купеческій домъ на Россель-Скверѣ, гдѣ добрые люди обѣдаютъ, завтракаютъ, ужинаютъ, пьютъ, болтаютъ всякій вздоръ и даже влюбляются очень скромно, безъ всякихъ патетическихъ и потрясающихъ эффектовъ. Вотъ содержаніе нашей исторіи: Осборнъ, возлюбленный Амеліи, упросилъ своего друга пообѣдать на Россель-Скверѣ, и отправился въ воксалъ. Джозефъ Ceдли влюбленъ въ Ребекку. Женится ли онъ на ней? Рѣшеніемъ этого вопроса мы и должны заняться въ этой главѣ.

Это, однакожь, въ нѣкоторомъ смыслѣ, предметъ чрезвычайно важный, и мы можемъ, если захотимъ, придать ему джентльменскую, или романтическую, или просто шуточную форму. Вообразите, напримѣръ. что сцена дѣйствія, обставленная этими же самыми лицами, переносится на Гросвенор-Скверъ: лордъ Джозефъ Седли пламенно влюбленъ въ княжну Ребекку, а маркизъ Осборнъ запылалъ возвышенною страстью къ Амеліи, получившей отъ герцога, своего родителя, полное согласіе располагать своей судьбой.

Или, если угодно, намъ ровно ничего не стоитъ, изъ аристократическихъ салоновъ Гросвенор-Сквера спустится въ какую-нибудь преисподнюю и описать, напримѣръ, что дѣлается на кухнѣ мистера Седли. Вообразите вмѣстѣ со мною, какъ чорный Самбо влюбленъ въ кухарку (что, впрочемъ, отнюдь не противорѣчитъ дѣйствительности), и какъ онъ сражается изъ-за нея съ безстыднымъ кучеромъ: какъ мальчишка буфетчикъ крадетъ стеариновую свѣчу, и горничная миссъ Седли остается въ потьмахъ. Вступивъ въ эту колею, я могъ бы, пожалуй, представить множество презабавныхъ столкновеній, не лишонныхъ юмора и комического интереса.

Или, для охотника до раздирательно-трагическихъ эффектовъ, можно было бы совсѣмъ перевернуть эту грязную картину. Представьте, что за горничной миссъ Седли волочится какой-нибудь бандитъ, лютый бандитъ, сорвиголова. Вотъ онъ вламывается въ домъ честного негоціанта, поражаетъ чорнаго Самбо и похищаетъ бѣдную миссъ Амелію, лишившуюся чувствъ. Прелестная дѣва исчезла изъ вашихъ глазъ, и вы ужь не увидите ее, какъ своихъ ушей, до послѣднихъ страницъ послѣдняго тома, гдѣ, разумѣется, все оканчивается къ общему благополучію. Тутъ, конечно, была бы пропасть эффектовъ, и читательница, я знаю, съ жадностью ловила бы каждую строку этого литературного произведенія. Вообразите, что эта глава начинается такимъ образомъ.

НОЧНОЕ НАПАДЕНІЕ.

Ночь была мрачная и бурная, облака сходились, расходились, сталкивались и расталкивались, и, наконецъ, совсѣмъ сгустились и почернѣли; какъ… какъ чернила. Бурный вихрь неистово срывалъ верхушки трубъ съ кровель домовъ, и дико завывалъ по широкому раздолью, разбивая въ дребезги черепицы и камни. Ничто не могло устоять противъ этой страшной борьбы разъяренныхъ стихій природы; ночные стражи, съеживаясь, спѣшили укрыться въ своихъ конурахъ, продуваемыхъ вѣтромъ, заливаемыхъ сверху и съ боковъ потоками дождя. Громовые удары слѣдовали одинъ за другимъ, перекатываясь и раскатываясь на необозримомъ небосклонѣ. Молніи сверкали убійственными змѣями; прорѣзывая насквозь сизо-багровыя тучи. Фонари на улицахъ загасли, масло разлилось, стекла потрескались во всѣхъ нижнихъ и верхнихъ этажахъ. Одинъ кучеръ въ Соутамптонѣ, не успѣвшій скрыться въ своей конюшнѣ, стремглавъ полетѣлъ съ своихъ козелъ… куда? Но ураганъ не даетъ вѣстей о судьбѣ своихъ жертвъ и прощальный крикъ несчастного возницы заглохъ и замеръ въ душномъ пространствѣ. Ужасная ночь, страшная ночь! Все было темно вокругъ, какъ въ засмоленной бочкѣ, и не было луны на безпредѣльномъ горизонтѣ. Да, такъ: не было луны. Совсѣмъ не было. Не было ни одной звѣзды. Хоть бы одинъ слабый, мерцающій, перемежающійся лучь изъ надзвѣздной тверди, но и того не было. Вечеромъ только, въ глубокіе сумерки, показала свой ликъ лишь одна привѣтная звѣздочка, но и та сокрылась невозвратно въ непроницаемой мглѣ.

— Разъ, два, три!

Это былъ сигналъ главного бандита. Десятки безобразныхъ чучелъ съ грязными рожами выскочили изъ подъ моста, и устремились всѣ на одинъ и тотъ же пунктъ.

— Ты ли это, Визаръ? спросилъ удушливый голосъ.

— Кто жь, кромѣ меня! отвѣчалъ бандитъ. Ну; ребята, заряжайте пистолеты, и маршъ впередъ. Ты, Блаузеръ, пойдешь на кухню, а ты, Маркъ, въ кладовую. Ключницѣ зажать ротъ, кучера связать, горничную и кухарку взять съ собою. А я, прибавилъ онъ свирѣпымъ голосомъ, я посмотрю, что дѣлаетъ Амелія въ своей спальнѣ!