База Берсеркера - [17]

«Сдавайтесь», — вновь раздалось из репродуктора. — «Вы плохая форма жизни. Вы будете уничтожены. Вы должны сдаться».

Ослабев от страха и напряжения, не в состоянии больше контролировать себя, Темпл с силой отшвырнула микрофон, и, повернувшись к Грасиасу вместе с креслом, уставилась на него. «Ты не можешь это выключить?

Просто разрываются барабанные перепонки!»

Медленно, словно в полусне, он нажал несколько кнопок на своем пульте. Едва взглянув на показания дисплея, пробормотал: «Проблема с аппаратурой. Сканирующий зонд мощнее питания компьютера. Нужно уменьшить звук вручную». Потом широко раскрыл глаза, так, словно увидел что-то, способное удивить его даже в таком заторможенном состоянии: «Задействованы репродукторы только здесь. В этой комнате. Скотина точно знает, где находимся мы и каждый винтик рядом с нами». Это было непостижимо. Это было настолько невероятно, что до предела обострило ее внимание, позволило максимально собраться несмотря на паническое чувство страха. «Подожди минуточку», — сказала она. — «Они что, используют только эти громкоговорители? В этой комнате? Как они могли знать, что мы здесь? Грасиас, ведь на борту находятся триста девяносто два человека. Как они могли узнать, что бодрствуем лишь мы вдвоем, ты и я?»

«Вы должны сдаться», — снова пронзительно завопили репродукторы. — «Вы не можете спастись бегством. У вас нет скорости. Вы не можете сражаться. Ваше вооружение слабо. Когда ваша защита будет разбита, вы окажетесь бессильны. Ваши секреты будут разгаданы. Только сдача в плен позволит сохранить ваши жизни». Она снова включила свой микрофон: «Нет. Вы ошибаетесь. Мы не представляем опасности для вас. Кто вы? Чего вы хотите?»

«Смерти», — последовал ответ. — «Смерти для всего живого. Смерти для всех миров. Вы должны сдаться». Грасиас закрыл глаза. Не глядя, он положил руки на приборную доску и вывел визуальное изображение на главный экран. Дисплей показал плывущий рядом с «Надеждой Эстер» враждебный корабль, похожий на порожденную небом военную крепость. Он так точно выдерживал дистанцию, что казался неподвижным. Он казался таким близким, что Темпл подумала, что могла бы достать его ракетой.

«Возможно», — вздохнул Грасиас, — «они не знают, что мы единственные, кто бодрствует».

Она не могла понять, о чем он думает; но ухватилась за эти слова, как за спасительную соломинку. «Что ты имеешь в виду?»

Он не открыл глаз. «Криогеннозамороженные», — сказал он. — «Жизненные функции столь заторможены, что мониторы едва могут уловить их. Капсулы — это просто оборудование. Даже компьютер не выдаст их. Может быть, сканирующий зонд думает, что мы единственные живые существа на борту?»

Она затаила дыхание: «Если это так…» В ее голове промелькнули идеи: «Они, наверно хотят, чтобы мы сдались, так как не могут раскусить наши щиты. И потому, что хотят знать, что мы, вдвоем, здесь делаем, на таком большом корабле. Идти на Эстер, не зная ответов на подобные вопросы, должно быть для них равносильно самоубийству. И пока они будут пытаться пробить нашу защиту, они, пожалуй, останутся здесь.

„Грасиас“, — ее сердце тяжело билось от безрассудной надежды, — „сколько времени тебе понадобилось бы, чтобы дополнительно защитить компьютер и направить С-векторное поле на тот корабль? Сейчас мы неподвижны относительно друг друга. Мы можем применить наш генератор поля как оружие“.

Его глаза расширились, когда он повернул к Темпл голову, то он выглядел больным. „Сколько времени тебе понадобится“, — спросил он, — „чтобы перестроить генератор для такого проецирования? И что мы будем использовать взамен щитов, пока ты работаешь?“

Он был прав: она знала это еще до того, как услышала его вопрос. Однако должно же быть что-то, что они могли предпринять, должно. Они не могли на протяжении тысячелетий спокойно плыть в космической пустоте, когда их родному миру грозила опасность уничтожения.

Должен был существовать какой-то выход. Репродукторы вновь начали твердить: „Bad life“, вы предупреждены. Сейчас начнется деструкция вашего корабля. Вы должны сдаться, чтобы спасти ваши жизни».

«Bad life», — в замешательстве думала она про себя. Что это значило? — «Плохая жизнь?» Не является ли этот корабль каким-то видом автоматического оружия, неистово странствующим по просторам галактики, берсеркером — палящим во все стороны и уничтожающим вокруг все то, что он называет «скверной жизнью»?

Как он собирается уничтожить «Надежду Эстер»?

Не пришлось долго ждать, чтобы выяснить это. Почти сразу она почувствовала всем телом, что тяжелый металлический корпус начал вибрировать до самого винтика. Долей секунды позже незначительная вспышка света на атакующем судне показала, что там применили какое-то реактивное оружие.

Взревели сигналы тревоги, и индикаторы повреждений на пульте Темпл начали выдавать данные о происходящем бедствии.

Высокий профессионализм взял верх над растерянностью. Ее руки плясали на приборной доске, выводя данные на дисплей: «Мы получили удар. Сквозь щит. Пробит корпус». Все три слоя металлической обшивки корабля. Я не знаю, что это было, но оно оставило дыру до самой стены внешней раковины.