Байки со «скорой», или Пасынки Гиппократа - [6]
У знатных клиентов, говорят, большим спросом это зелье пользовалось. Оттого ему безвозбранно тайные алхимические дела вершить позволяли, и на грифонов сквозь пальцы городское начальство смотрело. Ну а как старый Пель помер и всё его семейство сгинуло, грифонов приструнить стало некому, вот они по ночам и безобразят…
Правда, потом пришла советская власть, грифонов запретили; ну да суть не в этом.
Такой вот странный дом. Легенда, разумеется, петербургский миф. Как же можно — Питер да без мистики! Однако ж на доме и в самом деле надпись была: «Товарищество Пель и сыновья». Но, по правде говоря, сколько я по ночам мимо этого дома ни ездила — грифонов так и не увидела, да и философский камень мне на голову не свалился. А вот насчет эликсира молодости некоторые сомнения у меня имеются.
Однажды жарким июльским днем получила я вызов в дом этот окаянный. Старушку лет этак восьмидесяти кошка оцарапала. В машине душно, асфальт плавится, в воздухе марево раскаленное — кажется, будто дом этот угловой истекает и исчезает прямо на глазах.
Зато в подъезде — тишина и прохлада. Лифт крохотный, на площадке верхнего этажа витражи, сумрак разноцветный. Как в другое измерение попала. Невольно мне один небезызвестный коллега вспомнился, доктор Михаил Афанасьевич Булгаков…
Звоню. Открывается дверь, в темноте прихожей только силуэт девичий различаю. И звонким голоском: «Проходите, доктор!»
Правнучка, думаю. Иду за ней в комнату, на свету разглядела — нет, всё–таки внучка. Или даже дочка, потому как если приглядеться хорошенько, то даме лет сорок.
— А больная где? – спрашиваю.
— Я больная, — дама отвечает.
Смотрю в свои бумажки — нет, четко написано, возраст древний, под восемьдесят. Тут я и фамилию разобрала — Пель. И как–то вдруг все сказки нашего заслуженного акушера меня аж морозом по хребту продрали…
Видно, у меня на лице что–то изобразилось, поскольку «старушка» улыбнулась так ехидненько и говорит:
— Верно, я — последняя из Пелей. Похоже, вы кое–что про семью нашу слышали. И не страшно вам сюда ехать было?
Я честно подумала.
— Нет, — говорю, — не страшно. Во–первых, я доктор «скорой помощи», а нам по приказу бояться не положено. Во–вторых, я в чертей, инопланетян и философские камни всё равно не верю.
— А в грифонов? — с хитрецой больная спрашивает.
— Тем более не верю! — говорю.
— Ну и хорошо, — она мне отвечает, — не верите, и ладно. Главное, чтобы они в вас ненароком не поверили.
Разговорчики, однако…
Ну да я по делу как–никак приехала:
— Ладно, — говорю, — давайте вашу царапину обрабатывать. А заодно и кардиограмму снимем. У нас порядок такой: на всякую травму после шестидесяти лет ЭКГ снимать надо.
Показала она мне эту «царапину». По всей правой руке глубокая рваная рана, будто бы не кошка — рысь как минимум проехалась. Одна радость, что кровь свернулась уже.
Я малость приужаснулась:
— Ну и кошечка у вас! После такой царапины в больницу ехать надо, швы накладывать! Иначе шрам останется.
А дама только посмеивается:
— У меня, поверьте, не останется! Вы перекисью попросту промойте и пластырем заклейте, а то мне одной рукой несподручно.
Ничего не поделаешь, желание клиента — закон. Обработала я ей руку как положено, пластырем стянула. Стала кардиограмму снимать — и вовсе удивилась: ЭКГ как у двадцатилетней!
А дамочка неугомонная уже кофеек тащит:
— Попейте, — говорит, — вам еще до утра работать.
Выпили мы с ней по чашечке, и поехала я дальше. Но, видать, непростой тот кофе был и от души предложенный. Я все сутки как на крыльях летала и ни жары, ни усталости не чувствовала. И только к утру задумалась: а ведь кошки–то в квартире я не видела! И что куда важнее — не учуяла! У меня ж на кошек аллергия–то конкретная: стоит хоть одной в радиусе ближе пятидесяти метров от меня оказаться, я потом два дня чихать буду…
Так бы эта история, наверно, и забылась. Только вот с годами стали на меня коллеги и друзья с подозрением поглядывать: не берет меня возраст! Пью, курю, в излишествах замечена, работаю как я не знаю кто…
Не иначе как до сих пор кофеек тот действует. Да и вообще, похоже, не всё лишь сказки были про тот дом!
А и то: есть многое, друзья мои, на свете…
Повторение — мать лечения
Жизнь — она куда богаче, чем все наши представления о ней. Что не означает, разумеется, будто скоропомощане склонны к досужей мистике. Совсем наоборот. Просто то, что большинству — фантастика и мистика, для нас реальность как реальность. Мы в жизни просто видим больше остальных.
Так–то мы сугубые прагматики и циники.
А если мы и суеверны, то по–своему. От черных кошек не шарахаемся и при виде молодого месяца деньги в карманах не считаем. А что считать–то, если там всё равно пусто.
Но вот, к примеру, если мне на вызове в процессе оказания помощи, под руку, так сказать, вдруг спасибо брякнут, я непременно выдам что–нибудь неласково в ответ. И не потому, что «спасибо» в кармане не звенит, в стакане не булькает и на сковородке не шкворчит. А потому, что раз «спасибо» загодя сказали, всё лечение наперекосяк пойдет. И приходится заставлять клиентов через левое плечо плевать и по некрашеной деревяшке стучать. Иной раз помогает.
С тех пор как люди придумали врачей, и человечество разделилось на лекарей и пациентов, философский, ироничный и циничный взгляд медиков на жизнь — тема неисчерпаемая. Тем более теперь, когда наш мир опять сошел с ума и в очередной раз этим наслаждается. Авторам только и остается, что порознь и вместе собирать анамнез нашей всеобщей истории болезни и не уставать поражаться чуду человеческой глупости.
Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
В этой книге собраны самые яркие, искрометные, удивительные и трагикомичные истории из врачебной практики, которые уже успели полюбиться тысячам читателей.Здесь и феерические рассказы Дениса Цепова о его работе акушером в Лондоне. И сумасшедшие будни отечественной психиатрии в изложении Максима Малявина. И курьезные случаи из жизни бригады скорой помощи, описанные Дианой Вежиной и Михаилом Дайнекой. И невероятные истории о студентах-медиках от Дарьи Форель. В общем, может, и хотелось бы нарочно придумать что-нибудь такое, а не получится.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.