Байки кремлевского диггера - [2]

– А вас что, прослушивают?! – изумление, изображенное Путиным на лице, выглядело до того неподдельным, что я невольно расхохоталась. Но тут же взяла себя в руки и сделала серьезное лицо:

– Да вот, понимаете, Владимир Владимирович, я каждый день в Кремль хожу, часто езжу с президентом. А тут я недавно в одной статье прочитала, что в России вообще всех политических журналистов просто по должности прослушивают… Вы-то сами как думаете: правда это или неправда?

Последний вопрос, я, понятно, произнесла как можно более наивным голосом и выжидательно уставилась на Путина.

– Ну что вы!!! Мы?! Вы думаете, это МЫ вас всех прослушиваем? – еще более искренне изумился Путин.

Накал всеобщего изумления и наивности между нами возрастал.

– Ну что вы, Владимир Владимирович! Как я могла о вас такое подумать… – еще раз подыграла я, чуть не прыснув от хохота, и увидела, что глаза Путина тоже смеются. Правда, его маска искренности и девственного непонимания была сработана гораздо профессиональнее моей.

– Вот-вот, – ловко пряча ухмылку, подхватил он, – это не мы, а кто-то другой!

– Кто же тогда, Владимир Владимирович? – не унималась я. – Вы же – самое осведомленное ведомство в стране, у вас же должна быть информация о том, кто это делает!

– Ну это, наверное, какие-ибудь конкурирующие коммерческие структуры. Знаете, у них есть такие свои маленькие службы безопасности… И, кстати, там иногда работают наши бывшие сотрудники…

– И что же, вы не можете их контролировать?

– Нет, абсолютно – творят что хотят! Вот уважаемых журналистов прослушивают! – тут уже Путин откровенно усмехнулся.

Черт, какая жалость, что передать этот разговор в виде газетного интервью не удастся! – пронеслось в тот момент у меня голове. – Ну как вот, например, передать на бумаге этот особый юмор главы секретной службы?

Перед моим уходом Владимир Владимирович весьма профессионально попросил меня перечислить симптомы прослушки моего телефона. Выслушав, он удовлетворенно заключил: Ага. Проверим! На том и расстались.

Как только я шагнула за порог, на волю из мрачного здания КГБ, странный разговор с Путиным и необходимость что-то решать насчет обеда с ним моментально выветрились из головы. Навалились личные проблемы. У моей подруги Маши Слоним незадолго до этого умер муж – всеми нами любимый Сергей Шкаликов, прекрасный актер МХАТа, которому было всего тридцать пять лет. Маша передала мне на пейджер, что хочет встретиться, и мы условились поужинать в соседнем с Лубянкой здании – в мексиканском ресторане на Пушечной улице. Фахитас в рот не лез. Мы смотрели Сережины фотографии и утирали друг другу слезы.

И вдруг ресторанный антураж спровоцировал чудовищную аллюзию. Меня прямо-таки обожгла мысль об обеде с Путиным. Какой ужас! Как я могла согласиться, идиотка?! И как Путин вообще все это себе представляет: вот сидит красивая молодая женщина за столиком в ресторане, а напротив нее – директор ФСБ?! Хорошенькая парочка! Я огляделась: маленький фонтанчик, грот из камней, приглушенный свет – и ярко представила саму себя за нашим столиком не с моей милой Машей, а с Путиным. Какой позор!

В общем, домой я доехала уже в состоянии полного транса. Оставшись одна, я начала в деталях восстанавливать разговор с Путиным, пытаясь понять, что же ему от меня нужно и правильно ли я себя с ним вела. Все началось с того, что уже после интервью, когда я начала задавать главе ФСБ вопросы не для печати, он вдруг заботливо поинтересовался:

– Леночка, скажите, чем я вообще могу помочь вам в вашей работе?

– Чем-чем… Давать больше информации, конечно, Володенька! – не растерялась я.

– Может быть, мы можем организовать для вас постоянный канал информации? – из уст главного чекиста страны такое предложение в адрес журналиста звучало довольно двусмысленно. Именно поэтому я постаралась внятно перевести разговор из русла его профессии в русло моей.

– Разумеется, Владимир Владимирович, нам хотелось бы получать как можно больше информации. Знаете, у нас в газете есть отдел, который занимается преступностью и расследованиями, и, я думаю, они были бы счастливы, если бы ваше ведомство делилось с ними оперативными данными.

– А как мы можем сотрудничать лично с вами? – не отступал Путин.

– Вы же знаете – я политический обозреватель, меня прежде всего интересует, что происходит в Кремле. Но ведь вы же мне не станете рассказывать правду о том, что там, в застенке, происходит, правда?

Путин чуть заметно улыбнулся в ответ своей фирменной загадочной улыбкой Джоконды.

– Было бы просто отлично, – продолжала я, – время от времени получать от вас напрямую официальные комментарии по основным политическим событиям в стране. Но я же знаю, что вы на своей должности стараетесь держаться максимально аполитично. При том что ситуацию знаете, наверное, даже лучше многих в Кремле…

В этот момент путинская Джоконда разулыбалась еще довольнее.

– Поэтому из реальных моих пожеланий, – подытожила я, – остается одно: почаще видеться, чтобы вы хотя бы не для печати объясняли свое понимание расстановки сил в стране.

Вот тут-то директор ФСБ и сделал мне предложение, от которого отказаться было еще труднее, чем согласиться: пообедать вместе. Да еще и на День чекиста.