Байки из мавзолея. Роман в анекдотах - [12]

В этом славном городе он поступил в университет. Поселился в общаге, вдали от родителей и своим денежным бюджетом управлял сам. И надо заметить — справлялся плохо. Денег вечно не хватало.

Ах, молодость! Ах, городские соблазны! Ах, эти неутоленные юношеские желания! Долго ли растеряться тихому пареньку в шумной и пестрой городской жизни!

Хочется прикупить и модные туфли на высоком каблуке. И шелковую рубаху-косоворотку. И картуз с целлулоидным козырьком.

И вот оно — бери, только плати.

А как заманчивы дела с барышней! Но ее надо и в театр сводить. И мороженным угостить. И на пролетке с ветерком прокатить. Иначе своего не добьешься.

И на все нужны деньги. А как их найти?

Мама высылала немного, сам зарабатывать не умел, а потому делал самое простое — экономил на еде. Легкость в теле, пустота в желудке и отсутствие денег в карманах сопровождали Владимира Ильича всю его короткую студенческую жизнь.

Институтский преподаватель Георгий Валентинович Плеханов обратил внимание на семинаре:

— Что-то вы, юноша, похудели.

— Отдаю много сил учебе, — признался будущий вождь гегемонов.

— Вижу, — сочувственно покачал головой демократ-народник. — Вам бы подхарчиться в марксистских кружках.

— Зачем? — удивился студиоз. — Я и так потребляю достаточно духовной пищи.

— Вот именно — духовной! — подтвердил наставник. — Поэтому рекомендую: в кружок, юноша, в кружок! Я дам вам один адресок.

И он нацарапал его на бумажке.

В те времена студенты повально увлекались марксизмом. Вечерами они целыми компаниями заваливались в кружки, возвращались оттуда веселые и нетрезвые и вели долгие разговоры о женщинах.

Звали с собой и Владимира Ильича, но он постоянно отнекивался. За каждое занятие нужно было платить гривенник, а у него и так с деньгами была напряженка. И только после настойчивого предложения Плеханова он решил последовать совету бывалого демократа-народника.

В тот исторический период рабочих эксплуатировали нещадно. Поэтому у них была велика тяга к знаниям того, что ждет их в будущем. Расцветет ли оно радугой после дождя? Или останется унылым и бесцветным, как осенний пасмурный день?

Вечерами они собирались на конспиративной квартире и под руководством наставников изучали наследие Карла Маркса и его друга и сподвижника Фридриха Энгельса.

Те давали ответы на вопросы о будущем. Людей они делили не по национальности, цвету кожи или иному внешнему признаку, а по классам. Класс рабочих они называли гегемоном и ему отводили главную роль в грядущих переменах.

Случится революция, гегемоны возьмут власть в свои руки и ныне забитый беспорточный работяга станет большим начальником.

Почему так должно случиться? Когда это произойдет? Что будет потом? На все эти вопросы и отвечали толкователи учения, которые себя сами называли революционерами.

У них в кружке был свой интерес.

Царские сатрапы не дремали. Всех причастных к марксизму они старательно вылавливали. Чтобы сбить полицейских с толку, кружковцы выставляли на стол выпивку и закуску, на что и собирали по гривеннику.

Полицейские неожиданно объявлялись на сходке, а им вежливо и доходчиво объясняли, что это не сбор для подготовки свержения царского строя, а обыкновенная вечеринка по случаю дня рождения.

Полицейские видели накрытый стол, мужиков с горящими глазами и, не обнаружив ничего подозрительного, уходили, не солоно хлебавши. А пролетарии продолжали постигать законы развития по марксистскому варианту.

Рабочие, в большинстве своем, были люди семейные, женатые, ужинали дома и на занятия приходили сытыми. Естественно, еда и выпивка оставались нетронутыми. И после занятий желающие могли вполне прилично отужинать. На стол закупали из расчета на всех, а доставалось немногим. В этом и состоял интерес толкователей.

Все это разъяснил Владимиру Ильичу сосед по комнате, пока они добирались до кружка.

А там уже вовсю шло обсуждение первой главы «Капитала» Маркса. Молодые люди тихонько устроились на лавочке и стали внимать речам окружающих.

Книга «Капитал» — толстая. Разговоры даже по первой главе — долгие. А голод не тетка. И стол портится: горячее стынет, а спиртное, наоборот, согревается.

Владимир Ильич от нетерпения заерзал по лавочке. Хозяин принял это за желание выступить.

— А что думает по этому поводу молодежь? — спросил он новенького.

Владимир Ильич «Капитал» не читал, мнения своего по этому поводу не имел. Зато вид еды его сильно возбуждал. И он с находчивостью бывалого студента стал, как учил логопед, произносить много слов с буквой Р.

И завершил так:

— Революция близка, — он вытянул руку в направлении накрытого стола, — поэтому предлагаю разойтись по домам и, не мешкая, приступить к освоению всего первого тома. Иначе мы не успеем изучить Маркса к началу революции.

Пролетариям пришлось по душе горячность молодого человека и его вера в близость перемен. Ему дружно зааплодировали.

— Приглашаем вас завтра! — подвел черту ведущий.

— Непременно приду! — пообещал Владимир Ильич. — А сейчас по домам. И — учиться, учиться и еще раз учиться!

Он придвинулся к столу и взял в руки большую деревянную ложку.

Член кружка

Утром Владимир Ильич проснулся в радостном возбуждении. Только он не заспешил на занятия. Он остался дома.