Байкеры - [99]

коллекция свинченных с машин металлических регистрационных номеров, в беспорядке приколоченных к плохо покрашенной стене, среди которых имеются номера из стран, которых уже и в помине нет;

«Днепр», с болезненной аккуратностью распиленный вдоль неким безымянным умельцем и подвешенный под потолком;

туалет, закрывающийся изнутри на огромный купеческий засов, — случается, что клиент засыпает прямо на толчке, и тогда засов открывают с помощью хитро изогнутой проволоки, хранящейся под стойкой у бармена, между помповым ружьем и толстой бейсбольной битой.

Ружье не стреляет. Здоровяку-бармену достаточно прикрикнуть на подгулявшую публику, и те разом замолкают. Слушаются, потому что другого такого местечка в Городе нет. Прикроют — куда деваться?

Еще — вросшая в пол тяжелая деревянная стойка, выдержавшая напор множества байкеров, энергично молотивших по ней кружками, кулаками и собранной по карманам мелочью.

Кей приметил пучеглазого блондинчика, на открытии сезона стукнувшего Свистунам о присутствии Бешеных на Смотровой. Тогда его не тронули, потому что отвлеклись, охотясь на мотоворов. Блондинчик занят любимым делом. Он страстно, даже болезненно, хочет, чтобы на него обратили внимание. Он вбегает в бар с озабоченным видом, словно занят выполнением ответственного задания и сует всем подряд сложенную лодочкой ладошку.

На него никак не реагируют и здороваются больше автоматически, чем с охотой. Блондинчик не теряется и начинает приставать ко всем новым в баре лицам со стереотипной фразой: «Нам всем пиво, быстро!» — в надежде испугать новичков и получить вожделенное пойло. Его не замечают. Он очень переживает, потому что хочет произвести впечатление на приведенную с собой потрепанную девицу. У него никогда нет денег, он жмется в углу и дрожащими пальцами теребит выпрошенную сигаретку.

«Не надавать ли ему по морде?» — неторопливо размышляет Кей, разглядывая пучеглазого сквозь пелену «Дикого хлеба». Блондинчика не жаль, но Кею лень вставать. Кому-то сегодня крупно повезло.

Подумав, он заказал «Бензин с кровью». Кею моментально принесли стопку желтой текилы, стаканчик клюквенного сока, соль на блюдечке и пластмассовую трубочку. Набрав трубочкой сок, поднес ее к стопке и выпустил в текилу несколько капель алой жидкости. Окунул кончик трубки в соль, аккуратно обхватил губами и втянул в себя текилу с соком, стараясь успеть, пока соль не растаяла во рту. По голове как будто ударили подушкой. Просто так, из баловства. Кем откинулся на спинку стула. Блаженство…

Разговоры в толпе те же, что и год назад.

— Ты чо? Меня не признал, кзёл?

— Не-а…

— Тада пшливым?

— В ы м!

Они топчутся на месте, допивая пиво, и выходят. Кей отворачивается, ловит обрывок фразы Капеллана:

— …вещи, которые происходят вне зависимости от нашего настроения. Например, весной зеленеет листва. И нет необходимости доказывать всю осень и зиму, что весной листва будет зеленеть. Это и так ясно.

Значит, и у Бешеных за столом прежний репертуар.

— …Вся езда, как один большой половой акт! — голос Морга распознаваем даже в таком шуме. — Сначала подготовка, выкатываешься из гаража, заводишься, разогреваешься, поудобнее располагаешься, выбирая позу. Далее — стремительный рывок истомленного тела, перемежающийся с замедленным, волнующим движением, которое только распаляет. Затем — продолжительный оргазм от скорости и ветра в морду.

Барон отвлекся от беседы и поманил к себе пальцем снующего поблизости паренька.

— Где Элька? Не знаешь? А что ты вообще знаешь?

Паренек жалобно заголосил:

— Ну что ты так со мной говоришь? Я все-таки ее муж, а ты…

Радости Барона нет предела:

— Неужели? Ты хочешь сказать, что у нас с тобой членский билет в один клуб? Тогда должен тебя разочаровать: она мне сказала, что мое членство дольше! Или она сказала «длиннее»? Я не помню. А твое членство настолько мало, что уместится в чехле для зипы! И если тебе хочется считать меня родственником, то я для тебя старший родственник и ты меня должен слушать. Мое слово для тебя — закон! Будешь меня слушать?

— Буду.

— Тогда вот тебе сразу два слова: «Пшел вон!» Злой обхватил изрядно поддатого Вторника и хрипло наставлял:

— Ты знаешь, что всем порядочным бабам нужно?

Вторник напряженно задумался и отчаянно замотал головой, признаваясь, что не знает, сдается и просит просветить. Злой изрекает:

— Муж — для денег, книжка — для чувств и байкер — чтобы трахаться.

…Отъезжая от бара, Кей, улыбаясь, смотрел, как Вторник, изрядно хвативший для храбрости перед завтрашним испытанием, повис на шее Трибунала, лез к вожаку с пьяными поцелуями и уговаривал как-нибудь покататься вместе в дивных местах около Ботанического сада.

Нора — удивительное место. Рулишь по аллее в самом неприметном углу Измайловского парка, сворачиваешь в узкую щель между кустами и внезапно проваливаешься в темноту. Над головой нависли ветви буйно разросшихся рябин, орешника, ольхи и осин. Здесь охотничьи засады несметного количества пауков. Проедешь вечером, раздвигая ветви и отдирая с лица паутину, а утром, на обратном пути, занимаешься тем же удивляясь трудолюбию паучьей братии.

Еще несколько метров, еще пара ветвей отведена в сторону, и байк выкатывается на крохотную полянку перед уходящим в лесную темноту зданием, с каменным основанием и деревянными стенами. Дом сливается с лесом, и его невозможно заметить ни с многочисленных Измайловских аллей, ни с патрульного вертолета, регулярно, в соответствии с графиком, распугивающего длиннохвостых сорок, свивших гнезда в уютном лесу.